В центре площади шумел фонтан – переливался розовыми прозрачными струями. Светился холодной вычурной красотой. Слишком богатый и непривычный.
Где-то играла музыка – тонкая и тягучая, чувственная, будящая нечто простое и низменное. Слышались голоса и смех.
Ник шёл по городу. Невидимый, заглядывал в окна домов и понимал: он ничего не знал о Заонге. О людях, что находились рядом.
За каждой дверью – Держатели Колец. Знакомые и чужие, собравшиеся в этом месте не для решения важных дел, а для разврата и развлечений.
Они ели незнакомые блюда и смотрели, как танцуют девушки – темноволосые и темноглазые. Они курили – и незнакомый запах разливался отравой в воздухе, дурманил голову и заставлял задерживать дыхание.
Лёгкие горели. Сердце готово было выскочить из груди.
Во многих домах, за плотно закрытыми дверями, стонали и извивались тела, предаваясь порочной похоти. Не всегда тел было двое.
Отдельное развлечение – пыточные, где издевались над тейлизами, что попали в плен. Жестокость ради удовольствия.
В какой-то момент Ник понял, что не может больше ходить по улицам. В горле горело, в голове мешались мысли. Контролировать себя становилось тяжело – его могли почувствовать и вычислить.
Он доплёлся до фонтана и окунул голову в благодатные струи. Сидел долго, пытаясь прийти в себя. Рушился весь его мир, вся жизнь и устои, всё, чему он верил.
Где-то на Земле рождался его сын. Здесь, на Заонге, умерла его вера в догмы и святость. Эти люди никогда не захотят что-то менять. Не захотят искать компромиссы. Им нужна война. Нужна вражда и ненависть.
Они погрязли в пороках и лжи. Променяли свой дар на низменные удовольствия. Породили грехи и упивались ими.
Ничего нового – он многое видел на Земле и считал, что тот мир сложен и живёт неправильно. Теперь он понял, что и родная планета недалеко ушла. И это те, что учили его чести и совести.
Ник легко нашёл лифт. Боялся, что может попасть в другое место, но, видимо, он двигался только в одном направлении: туда и обратно.
Банту звала его по имени. Тревожилась. Охрипла.
Он появился внезапно. Встал, подпирая плечом проём.
– Что ты знаешь о подземных городах, Банту? О лифте, что находится за несколько коридоров отсюда?
Старуха не дрогнула. Посмотрела лишь долгим взглядом. Наверное, она видела, как трепещут ноздри, как тяжело ходит грудь, а красные пятна проступают сквозь смуглую кожу.
– Я не знала, что подобное есть и здесь. Наверное, весь Заонг пронизан ходами двуногих хищников. Как кровеносная система огромного животного. Не знаю, что ты увидел, сынок. Вероятно то, что однажды открылось и мне. Правильные вейдаги не совсем правильные, да?
Ник молча скинул одежду и вошёл в подземное озеро. Окунулся с головой, пытаясь смыть с себя невидимую грязь, что, казалось, прилипла навечно.
Вода, срываясь, капала с ресниц, текла по тяжёлым волосам, чертила зигзаги на груди.
– Интересно, я стал бы таким же? Когда Держатели Колец становятся посвящёнными в… это?
Банту пожала плечами.
– Не все попадают туда. Не все падают так низко. Не думай. Там… избранное общество. Наверное, они чувствуют друг друга, как звери, и объединяются в стаю. Не все, сынок, предали и продались. Иначе не за чем было бы жить.
Её голос страдал и прерывался. Царапал жестко, бил под дых.
– Когда ты собиралась рассказать мне об этом?
Он не хотел её щадить. Не сейчас. Почему-то казалось: она тоже предала его своим молчанием.
– Собиралась. Позже.
– Ты опоздала, Банту. На что ты надеешься, древняя отшельница? Мне нужно стать богом, чтобы очистить Заонг от скверны и изменить жизнь. А я всего лишь человек – может, немного сильнее, чем прочие, но не всесильный.
Старуха смотрит ему в глаза – пристально и холодно. Улыбка уродует лицо страшным оскалом.
– Я ни разу не говорила, что тебе придётся бороться в одиночку. Терпение, Ник. Когда ты будешь готов, узнаешь, что ждёт впереди. Не думай о плохом. Думай о хорошем. Хорошего всё равно больше в любом из миров. Нужно только видеть его и притягивать к себе.
Он таки упал на колени. Рухнул, подкошенный мгновенной болью. Провёл рукой по лицу, отбрасывая мокрые пряди.