А для Таи началась другая, полная новой боли, жизнь.
– Вовка, ты не представляешь, через что пришлось пройти. Я не могла воровать, как многие из моих собратьев по несчастью. Часто голодала, потому что еда доставалась более сильным и наглым. Дети жестоки по своей натуре. Особенно надломленные и обделённые теплом. Меня били, пинали, издевались. До тех пор, пока я не смогла дать отпор.
Однажды внутри что-то щёлкнуло – и я ударила энергией. И после этого покатилось, как шквал. Я поняла, что могу делать вещи, недоступные другим. До меня дошло, что голоса, которые я часто слышала внутри, – не сумасшествие, а чужие мысли. Боль, что окружала меня всю сознательную жизнь – не моя, а тех, кто находился со мною рядом.
Я была зла, Вовка, так зла. На ту бабку, что лишила меня корней, на отца, который сгинул неизвестно где, на мать, что отбросила меня брезгливо двумя пальцами, будто я использованная туалетная бумага, на тех, кто топтал меня ногами.
Из робкой, вечно испуганной сопливой девчонки я превратилась в фурию, что фонтанировала ненавистью, злобой и готова была уничтожить всё на своём пути.
Но я не смогла. Мне становилось хуже и хуже, потому что боль, которую я причиняла окружающим, бумерангом возвращалась назад и била так, что перехватывало дыхание.
Со временем я научилась отгораживаться от боли, но всегда помнила: она существует, она осязаема. Стоит только протянуть руки, и боль клубком жалящих змей упадёт в ладони.
Я убегала, буянила, бунтовала.
Все вздохнули с облегчением, когда настал звёздный час моего выхода из интерната. А я растерялась. Не знала, как жить дальше. Со временем ненависть поутихла, обиды стали казаться глупыми. Наверное, я повзрослела., но злая судьба, заполучив мои координаты, никак не желала выпускать добычу из когтистых лап.
Мне уже и хотелось бы жить по-человечески, а не получалось: я скакала, как теннисный мячик от одной истории к другой, и казалось, что невидимой ракеткой управляет сам дьявол.
Я измучилась, издёргалась, не проходило и дня, чтобы я не давала клятвы: завтра начнётся новая, с чистого листа, праведная жизнь. А на следующий день всё летело кувырком, хотела я этого или нет.
К тому времени я растеряла жгучую тягу к знаниям и училась в училище, куда сдала документы, используя великий метод втыка. К сожалению, у меня нет никакой тяги к кулинарному искусству. Занятия посещала через пень-колоду, мною интересовалась милиция, и не выгоняли меня, скорее всего, из жалости.
После очередной передряги, когда меня чуть не изнасиловали, я вскрыла себе вены. Попытка самоубийства оказалась неудачной, дверь душевой кабины выбили, меня спасли. Не знаю, то ли видел кто-то, что я направилась туда, то ли Бог наконец сжалился надо мной. Душевые давно не работали, и туда никто не заходил. В общем, я попала в больницу. Провалялась несколько дней. Потом, когда немного окрепла, удрала оттуда.
Я шла по городу, меня шатало от слабости. Стук сердца в ушах заглушал шум автострады. В очередной раз я дала себе слово, что начинаю жизнь сначала. И тут мой взгляд упал на доску с объявлениями. Не знаю, зачем я подошла туда.
Так я попала в так называемый Центр экстрасенсорики Белых магов. Они называли друг друга братьями и сёстрами и выглядели, как святые: тихие голоса, экономные жесты, благостные взгляды, белые одежды и сомкнутые домиком ладони. Меня обласкали вниманием, заботой и сочувствием. Мне обещали помочь.
Я настолько растрогалась, что взахлёб рассказывала о своей жизни, о родных, о том, чем я отличаюсь от других. Правда, что-то остановило меня, и я не вывалила всего, чему научилась за долгие годы. Наверное, природная осторожность неоднократно битой кошки заставила скрыть некоторые особенности собственных талантов.
А позже я поняла, что меня душит и угнетает вся эта бело-кристальная обстановка. Я стала замечать некоторые мелочи, насторожившие ещё больше.
Спору нет, они действительно помогли кое в чём разобраться. Но конечная их цель – заполучить небывалой силы оружие, которое можно использовать по своему усмотрению. Они же не знали, что я легко читаю их мысли.
В общем, им нужна марионетка, зомби, а я таковой быть не собиралась. Они плели паутину. Липкую белую паутину, куда попадали доверчивые мухи. Они собирали информацию о людях, у кого мало-мальски проявлялись необычные таланты.