"Да, это вам не пицца, - жуя горячий бутерброд, думал он. - Да, это вам не пиво, - запивая чаем, размышлял он. - А может, всё не так уж плохо? Останусь дома, не пойду. Высплюсь... Хотя... Ладно, встречу маму, а потом ещё раз подумаю".
Дождь не прекращался, а только набирал силу. На лужах образовывались многочисленные пузырьки. Они часто-часто лопались от летящих капель, а на их месте появлялись новые.
-А мама взяла зонт? -направляясь к вешалке с куртками, спросил Максим.
-Не знаю, наверно, нет, - прорывался голос Светланы из-за закрытой двери.
Юноша снял с крючка два зонта. Один чёрный, из полиэстера (полиэ́стер - синтетический материал, используется при создании тканей) - свой и тёмно-малиновый, из плотного сатина - мамин - его подарок ей на восьмое марта.
-Я пойду встречу.
Юноша в спешке залез ногами в ботинки, накинул на голову капюшон и вышел на улицу.
Через полчаса вся семья была в сборе. Анна Сергеевна заваривала какао, Светлана нарезала спелый сочный помидор. Максим общался с кем-то по скайпу в своей комнате. Ничего не было слышно: он плотно закрыл дверь.
-Что-то ты в последнее время раньше приходишь, - обратилась девушка к матери. -Так теперь всегда будет, по-нормальному? - толика надежды скользнула в её вопросе.
-Да, одна коллега вышла из отпуска, теперь на меня меньше работы ложиться, - ответила женщина, положив ложку на блюдечко. - А что?
-Просто. А то ты устаёшь. Я бы не выдержала.
Дольки алого овоща лежали веером на тарелке. Теперь девушка принялась за огурцы.
-А что делать? Как говорила Одри Хепбёрн (О́дри Хепбёрн - британская актриса, фотомодель, танцовщица и гуманитарный деятель): "Если вам понадобится рука помощи, она всегда при вас - ваша собственная".
Анна Сергеевна подула на воздушную пенку и прикоснулась губами к горячем напитку.
-Верно, - согласилась Светлана, продолжая орудовать ножом, но теперь медленнее и осторожнее, будто боясь порезать палец. - Мам, а что случилось с тётей Олесей?
Женщина поставила керамическую кружку цвета жареного миндаля на стол.
-А ты не знаешь ещё?
-Нет, не у кого спросить. Видела, Миша приехал.
-Она болеет очень тяжело. Последняя стадия.
Светлана округлила глаза и отложила острый прибор. На окно налетел очередной сильный порыв ветра.
-И давно?
-Да, уже год как. Она сама прошлым летом узнала.
-Поэтому она так плакала, когда Миша уезжал в конце августа...
-Да, боялась, что не увидит его. Ему далеко и долго ездить к себе в институт и обратно домой. Она не хотела пугать его, хотела, чтобы он начал учиться, чтобы привык к новому городу, к новым людям..., чтобы отвык от дома...
-А как он узнал-то?
-Мария Ивановна, что на углу живёт, выведала у неё, позвонила ему. Я сама от неё вчера узнала. Очень жалко. Олеся очень порядочная, добрая, работящая. Даже после смерти мужа не потерялась, поставила сына на ноги. Очень стойкая женщина, очень...
Анна Сергеевна снова сделала глоток.
-Очень жалко. Помню, всегда со мной играла, заплетала косички. Говорила, что хотела ещё родить дочку, но не получалось. Да и дядя Костя всю жизнь болел, рано ушёл. И за что это всё на Мишу свалилось?
Девушка положила подбородок на кулаки.
-Ох, не знаю, Цветочек. Ни у кого заранее не спрашивают, готов ли он к трудностям, сможет ли вытерпеть и не сломаться.
-Увы.
Стол был накрыт. Все трое сели ужинать. Максим решил поддержать компанию, потому что знал, что семья должна собираться вместе. Хотя бы раз в день. Хотя бы за ужином. Чтобы посмотреть друг на друга и поговорить о чём-нибудь.
Запечённый картофель отдавал паром, стеклянная пиала запотела от жара. Салат из огурцов и помидоров придавал радостного летнего настроения. Овощи, яркие и свежие, выделялись на сером фоне померкнувшей кухни. Прямо как драгоценные камни, если на них навести фонарик, освещали тёмный тайник в глубокой расщелине.
А в это время Михаил сидел около матери в кресле-качалке и макал кусок хлеба в банку с кабачковой икрой. Женщина рядом мирно спала, держа руку сына в своей сухой ладони.
5 глава
Вихрем пронёсся сентябрь, октябрь уже готовился к прощанию с землей. Конец его выдался на славу сухим и жарким.
"Давно так не было тепло в середине осени" - думали люди, проходя по раскалённому асфальту и пиная пыльную листву. Шелест и шорох под ногами позволял глубже погрузиться в мысли, основательно обдумать свои действия. Словно шёпот, отдавалось эхом в голове шуршание.
Так как с каждым днём деревья всё сильнее сбрасывали с себя свои золотые пальто, во дворах решили жечь опавшие листья, некогда служившие осинам и берёзам одеяниями. Это был некий ритуал, повторяющийся из года в год, но всё равно вызывающий неподдельный интерес у людей. Вроде бы ничего, совершенно ничего. Просто огромный ворох из горящих листьев. Просто дым и терпкий запах. Просто костёр. Но сколько в нём тепла, света, даже волшебных чар. Он гипнотизирует, и ты стоишь перед ним, заворожённый, поглощённый треском веток, такой отрешённый от мирской суеты. Вокруг бегают люди, нервно дёргая друг друга за руки, корчат лица, изображая гримасы. А ты стоишь, покинув их, и живёшь этим костром.