-Вот именно - пока.
В ней закипали злость и ярость. Обида за непосредственность и халатность брата расстилала пелену перед глазами. Неужели пример отца был не настолько убедительным? Неужели это будет продолжаться дальше? Неужели они с матерью недостаточно настрадались?
Она, в гневе и разъярённости, как хищница, вырвала у Андрея бутылку, да с такой силой, что хотела сделать ему больно. Рука юноши дёрнулась и вытянулась, перчатка почти слетела с неё. Андрей стянул рукавицу, тряхнул кистью и прикрикнул:
-Сумасшедшая!
Светлана секунду медлила, глядела на виски. Белая надпись сливалась в кашу на чёрной этикетке. Жар от огня дал испарину на лбу. Сколько горя принёс её семье алкоголь. И снова он нарушил недолгое спокойствие. От невыносимой боли в груди у девушки помутнел рассудок. Она размахнулась и бросила бутылку в огонь. Пламя поглотило напиток и выступило в ответ. Жаркие язычки вспыхнули перед лицом Светланы. Она поднесла к глазам обожжённые пальцы и громко вскрикнула. Воротник голубого джинсового платья вспыхнул в районе груди и пламя начало подходить к животу. Страх отпечатался на глазах у всех. Они побежали к девушке, побросав на землю стаканы и бутылки. Максим повернул её к себе и взглянул на лицо. Оно стало ужасно красно-бордовым с вишнёвыми прожилками. Юноша снял с себя майку и стал тушить огонь, что ещё оставался на одежде девушки, часто-часто хлопая тканью по поражённым местам. Он пытался ей что-то кричать. Но Светлана не слышала: голос становился шумом и звуки едва доносились отдалённым гулом. Прямо как до тонущего человека слова спасателя, уже прыгнувшего за пострадавшим в воду.
-Света, Света, всё нормально, ты меня слышишь? Света! - повторял Максим.
-Отойди! - Никита вырвал у него из рук девушку, поднял тело на руки и побежал к дому. - Звони в скорую! Быстро!
Он бежал к дому, стараясь не смотреть ей на лицо. До его плеча долетало едва уловимое дыхание.
Дверь распахнулась и хлопнула об стену. Юноша положил девушку на диван в зале и побежал на кухню к холодильнику. Вытащив из формочек кубики льда, он завернул их в полотенце и вернулся. Максим уже стоял около сестры и держал телефон около уха. Его руки дрожали, а глаза стали стеклянными и сухими, будто он забыл, как моргать.
-В душ её надо, под холодную воду, - кричал с порога Андрей.
Светлана лежала уже без сознания от шока.
-Свет, мы здесь. Мы здесь! Всё хорошо! Скоро они приедут. Всё будет хорошо! - повторял Никита, закрывая обгоревшую кожу ледяным полотенцем.
Он приложил ухо к груди девушки. Сердце тихо и медленно стучало внутри грудной клетки, отдавая эхом по всему телу. Юноша на секунду немного успокоился. Но потом вновь взглянул на лицо, зажмурился и проскулил.
Олег, Вадим и Андрей перешептывались у порога, оценивая состояние девушки.
-Тихо, - оборвав однажды цепь их размышлений, вставил Олег. - Всё же слышно.
Вадим курил и оглядывался на костёр.
-Давайте по домам? - спросил он.
-Подожди, - поднял голос Андрей, - подождем пока её заберут.
-А нас не привлекут? - задумался юноша, пожёвывая сигарету.
-Да кому ты сдался! Заткнись и кури, пока лёгкие целы.
Спустя несколько минут около дома уже стояла машина с красным крестом. Для кого-то этот крест становился спасением, для кого-то последней остановкой по маршруту "жизнь".
Спустя недолгое время на улицу выбежала женщина. Слёзы мешали смотреть, а ноги натыкались на острые камни и путались. К мокрым щекам прилипали волосы. Анна Сергеевна не обращала внимания ни на что. Она бежала. Бежала, как могла. Колени болели, ступни горели, сумка на плече, проклятая эта сумка, не давала двигаться быстрее. Всё её будто бы тормозило, отстраняло от финиша. От этого волна переживаний захлёстывала с большей силой.
Наконец женщина добралась до своего дома. Сначала машина скорой казалась маленькой и, вроде бы, стояла где-то далеко, может, даже на другой улице. Тогда становилось не так страшно. Они ошиблись, видимо, и позвонили ей. Эта машина стоит не около них. Попытка обмануть саму себя немного притупила стресс и панику. Анна Сергеевна даже сделала недолгий выдох, но как только подбежала ещё ближе, то увидела, что машина находилась прямо около её дома. Мнимая надежда только подбросила масла в огонь. Женщина громко всхлипнула, вытерла под носом, и, кое-как собравшись, двинулась в дом, дверь которого была до сих пор распахнута.
Пока происходили эти события, в доме через дорогу Михаил сидел около матери и решал кроссворд, изредка посматривая на часы. Те показывали семь вечера. Юноша выглянул за окно, минуя взором тюль и горшок с кудрявым хлорофитумом (хлорофи́тум - многолетнее травянистое растение с узкими свисающими листьями и усиками, дающими начало новым кустам, могут быть зелёными, бело-зелёными или кремово-зелёными). Лужи уже высохли от жара. Женщина вытащила из-под головы руку и положила её на локоть сына.
-Миша, иди подыши. Не сиди весь день, - прошептала она.
-Мам, не хочу, - опуская взгляд с окна на её лицо, ответил Михаил. - Я тут лучше посижу. Скоро наша программа начнётся.
-Ну пока не началась, иди. Дай я порешаю теперь сама.
Она протянула руки. Юноша вложил в них ручку и тонкий сборник кроссвордов, встал, набросил ветровку, натянул недавно протертые влажной тряпкой кроссовки и медленно вышел из дома. Женщина открыла журнал, глянула на вопросы и захотела вроде бы уже что-то написать, но не смогла: рука не слушалась. Стержень съехал по листу, на бумаге осталась лишь синяя полоска.