Только когда мы были в десяти минутах от города, я очнулась, вытирая слюну с щеки (чем была и так достаточно пристыжена) и оглядываясь. Я тут же написала Джексону, сказав, что уже приехала, потому что просто боялась, что забуду о нем по какой-то причине, когда на самом деле доберусь до села. И хорошо, что я это сделала. Потому что то, что я увидела, буквально выбило меня из колеи.
***
- Какого хера?- тупо пробормотала я, смотря на то, на месте чего должен быть сад.
"Наш Сад" превратился в огромный особняк. Огражденный почти трех- или даже четырех-метровым забором. Что за приветствие замашки? Я знаю, меня тут не было почти пять месяцев, но... Что за черт?! Что с моим садом? Гневно сопя, я направилась в сторону бабушкиного дома, ожидая от нее объяснений. Если кто-то, кем бы он ни был, срубил папино дерево, я ему его мягкое место...
Я мысленно запнулась. Воспитание не подкидывало никаких вариантов.
Не знаю что я сделаю я его мягким местом, но он явно пожалеет! Или она.
Не успела я дойти до калитки, как мой телефон зазвонил. На телефоне мелькала фотография лучшей подруги. Блин, я же обещала ей позвонить еще когда выеду, но с этими братскими замашками от Джексона, я совсем забыла.
- Да?
- Я надеюсь, ты выехала, потому что я уже семь часов тут умираю со скуки.
- На самом деле, я уже тут.
Я поправила рюкзак и потянулась, чтобы ввести код.
- Что? В смысле?- нервно поинтересовалась Кира.
- Я сейчас возле своей калитки.
В трубки послышались гудки и я удивленно посмотрела на экран. Связь вроде была. Кира что... Бросила трубку? Я фыркнула. Как грубо.
Я зашла во двор, как и уде хотела закрывать калитку, как тут увидела что - то быстро направляющееся в мою сторону. Точнее кого-то. Кира бежала, как олимпиец и когда поняла, что я не закрою дверь перед ее носом, остановилась и согнулась, судорожно дыша.
- Ты чего?- смеясь, поинтересовалась я.
- Пообещай..- пропыхтела подруга.- Пообещай, что не пойдешь на задний двор, пока мы не поговорим.
Я нахмурилась.
- Почему?
Кира разогнулась и я поняла, что она буквально сорвалась от своих дел, потому что половина ее блондинистой головы представляла собой элегантную косу, в то время как другая была распущенным беспорядком. И чего было так спешить?
- Потому что у тебя появиться триллион вопрос,- сказала она, заходя во двор.- И я хочу ответить хотя бы на половину до того, как ты упадешь в обморок или еще что-то вроде того.
- Я рассказала тебе о бассейне не для того, чтобы ты подшучивала, подруженька,- улыбаясь прокомментировала ее странную тираду я.
Обычно Кира бы пошутила в ответ или хотя бы улыбнулась. Но в этот раз на ее лице застыла маска... Огорчения? Взволнованости? Сожаления? И в этот момент я поняла, что, чтобы она там мне не собиралась рассказать, улыбаться я тоже перестану.
***
Я не знаю, как были придуманы нецензурные слова.
Неужели какой-то человек вот так просто шел, споткнулся, выкрикнул ни с того, ни с сего "Бл***" и все решили, что отныне это слово будет выражать ту бурю обычно негативных эмоций, которые слова, вроде "коржик", не опишут.
Моя ситуация была явно особенной.
И именно это слово первым сорвалось с моих губ после рассказа Киры.
Я потерла голову ладонью, будто питаясь втереть все слова Киры сквозь кожу, потому что они явно не собирались устраиваться в моей черепной коробке. Боли, к счастью, не было. Была огромная гора непонимая, от которого я, кстати, вообще надеялась избавиться, а она только удвоилась.
Кира рассказал мне о парне, которому принадлежит этот особняк. И его имя. Люциус Гольсдки. Я еще раз пробежала по имени мысленно. Лю-ци-ус Го-льдс-ки. Ничего. В голове ни одной ассоциации, кроме той, из больницы, когда я услышала имя раньше.
А вот информация, которая пошла после этого вообще была до смешного... Драматичной? Глупой? Сопливой? Смешной? Правдоподобной? Наверное, всего понемногу.
Из слов Киры, я встала перед ним на колени, чтобы спасти "Наш Сад" и, в особенности, папино дерево. Я покрутила ленту на руке (которую, как мне сказал подруга, сняла с дерева в тот же день). Это было на меня похоже. Я сделала бы все ради папы или даже простой памяти о нем.
Но вот то, что пошло чуть позже вообще безумие. Снова же, из слов Киры, Люциус Гольдски бабник, мудак да еще и регулярно изводил меня всеми возможными способами. А в конце она заявила, что я в него влюбилась. Эту фразу я прогнала в моей опустевшей голове пару раз. Я влюбилась. Я влюбилась в него. Я влюбилась в парня, которого забыла.