Но я знаю ответ и он мне совершенно не нравится. Заставляет дрожать и ненавидеть себя.
Единственной и первой за последние минуты трезвой мыслью было: мне нужно убраться отсюда. Из его дома. С его участка. Из его жизни. Ну я разбежалась конечно. Начнем пока что с дома, Софи.
Я быстро соскочила со стойки, пытаясь устоять на ногах. Перед глазами поплыли белые пятна. Вместо пола кухни Гольдски у меня замигали картинки. Его руки на мне, я неосознанно дотронулась до талии. Его губы. Не сейчас. Когда-то давно. Медленные плавные движения, заставляя мое сердце биться в горле. В голове будто пробивалось что-то, прорыва себе путь, неосознанно заставляя меня пошатнуться.
Я хотела его. Тогда, сейчас. Мои руки в его волосах. Я сгибаю дрожащие пальцы. Меня начинает тошнить.
И, словно из далека:
- Софи?
Голос обеспокоенный и такой... Знакомый. Он всегда говорил мое имя по особенному. С легким французским акцентом. И это звучало так правильно, что становилось больно. Он слишком близко. Я хочу сказать «отойди», «я не знаю, что на меня нашло», «это было ошибкой», но в горле так сухо, что я едва могу выдавить хрип. Я махаю рукой, приказываю ему стоять на месте.
Я не хочу его рядом. Этот запах. Лимон и что-то... Что-то чего я никогда не могла уловить.
Мы смотрим на закат, я переплетаю наши руки, придвигаясь ближе к нему. Он легонько, нежно целует меня вы макушку. И это так робко, так невинно и непривычно от него, что мое сердце ударяется о ребра....
Я задыхаюсь. Моргаю. Стряхиваю воспоминания, как грязь. Они... болят. Болят до тошноты и дрожащих коленей. Убраться отсюда.
Я выскакиваю из дома. Свежий осенний воздух тут же ударяет в лицо, позволяя мне сделать глоток воздуха.
Какого черта я ему позволила? Что это, черт возьми, было?
Шаг к дому. Я шатаюсь, а из открытой двери слышу далекое, удивленное «мама?». Скорее, даже шокированное. Но его мама... Не может быть тут. С ней что-то... Голову разрывает кувалдой. Забудь. Скорее всего, послышалось.
Пятна перед глазами мешают мне видеть. Резко согнувшись у кустов, я выворачиваю из себя весь завтрак. Сплевываю, чувствуя желчь во рту. Хочется разразиться в истерике от осознания того, что произошло. А от спазмов по всему телу хочется сесть и плакать, пока кто-то не найдёт и не поможет.
Но это его территория. И мне не нужна его помощь.
Поэтому я шагаю к забору, сжимая голову. Моля, чтобы боль хоть немного уменьшилась.
Сквозь туман сознания и пелену перед глазами, я нащупала дверную ручку, распахивая дверь. Что я наделала? Что я ему позволила?
Господи, как же мне плохо. Чо со мной происходит? А он. Он ведь знает, что я ничего не помню. Какого черта это было? Зачем я вообще согласилась пойти с ним?
Я проглотила очередной рвотный позыв, глубоко втягивая воздух.
«Как ты там меня называла? Идиот? Придурок?»
Я опираюсь на дерево, переводя дыхание. Уже можно. Он за забором. Пытаясь сконцентрировать ощущение на коре под пальцами, но мысли все равно плывут, словно вся голова в тумане. Почему воздуха так мало?
Мистер Ублюдок.
Уже начинает темнеть и становиться холоднее, но от этого мне становиться даже лучше. Я все еще чувствую жар в тех местах, где он меня касался. И это ощущается так неправильно и правильно в одно и тоже время.
Я все же чувстую, как к горлу подкатываются рыдания от какой-то непонятной безысходности. Я словно в лабиринте с одним выходом через который я ни хочу проходить. И все, что мне остается - блуждать среди теней.
МУ в конце конверта с лентой. Чертова посылка. Он знал мой адрес. Он знал, что я забыла его. Это была его попытка помочь мне что-то вспомнить? Он все время думал обо мне. Он сохранил ленту. Чёртову красную ленту.
«Два человека, связанные собой судьбой» Бред? Сказка? Правда?
Я смахиваю слезы.
Я называла тебя Мистер Ублюдок.
Я отрываюсь от дерева лишь спустя минут десять, когда я более-менее успокаиваюсь. Все мое тело все еще болит от непонятных спазмов, голова разрывается. Но я целенаправленно шагаю к дому, отчаянно нуждаясь в душе. И в сне, в котором удастся забыться.
Как же я хочу просто стереть все это из головы, но, к сожалению, это так не работает. Поэтому я обещаю себе подумать об этом позже. Завтра утром. Или вечером. Никогда? Прекрасное время.
Когда бабушка шокировано спрашивает "Что случилось?", я не отвечаю, понурив плечи и опустив голову, целенаправленно направляясь в свою комнату. У меня в голове слишком много мыслей, переплетённых с воспоминаниями.