По моему телу прошла дрожь... Она знает...
- В шесть лет при одном из моих приступов я порезала тебя ножом,- сухо произнесла женщина, не отрывая глаз от шрама. Только вот ее сознание было уже явно далеко отсюда.- Я проплакала всю ночь после того, как зашила тебе рану.
Что-то будто ударилось в горло, проталкивая мысль в затуманенное сознание.
Моя мать тут.
А она продолжала:
- Я ненавидела себя за то, что не могла ничего сделать, чтобы избавиться от этого,- ее глаза встретились с моими.- Но сейчас... Сейчас все может наладиться. Меня выписали, Люциус,- она сжала тонкие руки, будто пытаясь сдержать непонятную мне эмоцию. То ли ликование, то ли нервозность.- Я... Я теперь только я.
Я покачал голой, не веря. Она только она? Моя мать здорова?
Я чуть не усмехнулся. Когда это мир решил стать благосклоннее ко мне? Почему-то это ощущалось, словно затишье перед бурей, а не истинное чудо.
Но, очевидно, моя мать так не думала. Ее лицо светилось искренней радостью, будто она выиграла лотерею.
- Как ты нашла меня?- неожиданно всплыл вопрос, который должен был заинтересовать меня и раньше.
Она улыбнулась краешком губы, присаживаясь на барный стул. Видимо, разговор будет долгий. Я сел напротив нее, выжидающе прожигая взглядом. Чтобы поверить мне нудны ответы.
- Твой отец дал мне адрес. Благодаря ему меня выписали на время из больницы...
- На время?- резко перебил я.
Что - то тут не так...
- Меня выписали из псих-больницы, mon cheri, но это еще не значит, что я физически здорова. Твой отец хотел, чтобы мы ближе и меня перевели в клинику в Киеве. Мне разрешили проведать тебя, опять же, благодаря Винсенту,- мне не понравилось с каким благо говеньем она произнесла его имя.- Но мне нужно будет вернуться завтра. Думаю, месяц максимум и меня выпишут полностью. Представляешь?
В ее покрытое мягким акцентом голосе звучало искреннее счастье.
Возможно, она смотрела на моего отца сквозь розовые очки. Превозносила образ папочки, будто какого-то благодетеля, а-ля мужская версия Матери Терезы. В некотором роде, я понимал ее. Отец вылечил ее от псих-расстройства и спас ее сына от детдома или голодной смерти.
Но я... Я знал этого мужчину, как не знал никто другой. Я смотрел сквозь него. Я видел все его манипуляции, все интриги и сети, которые он так умело расставлял. Без этого он не смог бы пробиться в бизнесе и он был в этом хорош. Манипуляции и обман - вот чем руководился мой папаша. Возможно, я вижу все это так отчетливо, потому что мы с ним похожи. Яблоко от яблони, все дела. Можем соревноваться в номинации "Ублюдок года".
И сейчас я был на девяносто семь процентов уверен в том, что то, что он перевел мою мать в Киев, позволил мне увидеть ее и даже дал мне эту ебучую надежду на то, что я верну ее в свою жизнь, было лишь манипуляцией. Хорошо рассчитанной и расставленной манипуляцией. И, кажется, я даже знаю его цель.
Он знал, что я не соглашусь жениться на Вике. Поэтому, как только я уехал, он вытащил свой главный козырь. Мою мать. Они не выпишут ее, если я не соглашусь на эту негласную сделку. Фиговы доктора могут приписать ей миллионы болячек за деньги моего папаши. И я вряд ли ее снова увижу.
Это было словно помахать мясом у пасти голодного тигра, а потом тут же забрать его , крикнув "Больше не увидишь".
Ублюдок знал, что я пойму условия.
И сейчас я смотрел на женщину, глаза которой светились, как никогда. Она постарела, но это было едва заметно, потому что та обреченность и бессилие исчезли из ее глаз. Она сидела ровнее и светилась здоровьем. И я понимал, что убил бы за ее счастье. Но перед глазами, словно вырисовано на ее покрытом тонкими морщинками лбу, красовалось слово.
"Уговор?"
Я почувствовал прикосновение к ладони, вырвавшее меня из размышлений. По телу прошла приятная волна тепла от одной только заботы в этом прикосновении. Сердце рухнуло, сбиваемое рогаткой маленького мальчика, требующего свою маму.
Как я могу ее потерять?
- Люциус?- кажется, мама пыталась дозваться меня уже минуту.- Ты в порядке?
Ее голубые глаза горели так ярко и я уже не представлял, как смогу уложить ее в больницу навечно.
Это был тупик, глухая стена о которую, как не бейся, не пробьешься.
Только если..
Только если у тебя хватит мозгов ее обойти.
- Мам,- как можно ненавязчивее начал я. Как же странно звучит это слово...- Ты уверена, что тебе нужно возвращаться?