Скоро его руки легли мне на плечи, спустя секунду спустились к груди, накрыли ее.
– Вы меня отпустите? Когда мы пристанем к берегу.
– Конечно… – и сжал грудь, несильно, но ощутимо. – Мойся, а через десять минут возвращайся в каюту.
Когда мерзавец ушел, я шумно выдохнула и тотчас ушла с головой под воду. Не знаю, как надолго меня хватит, как долго получится сохранять самообладание. Я захотела сказку. Знаю, сама дура. Что называется, кинулась в омут с головой, поверила Шахову, поверила в чувства, полюбила его, да что там, нимб ему нарисовала. И никого не слушала, а мне ведь говорили, предостерегали. Тут в голову как ударило! Бабушка! Мы с ней договорились созваниваться каждый день, что и делали до вчерашнего вечера. Как теперь я смогу выйти на связь? У нее сердце слабое, она наверняка уже беспокоится. Да ее удар хватит!
Я быстро помылась, выбралась из ванны, но перед дверью застыла. Что сейчас будет? Что он на этот раз заставит сделать? И как уговорить урода позволить мне связаться с единственным родным человеком? В итоге взялась за ручку. Не выйду сама, он заставит выйти силой. Легкий скрип оглушил, а на глаза опустилась пелена. Мучитель сидел на краю кровати в одних штанах, причем с уже расстегнутой ширинкой.
– Подойти, Яна.
На мне же было лишь полотенце, в которое я вцепилась до побелевших пальцев.
Через не хочу подошла к нему.
– Убери полотенце, оно здесь лишнее, – облокотился на колени.
Убрала… отбросила в сторону, испытав непреодолимое желание свернуть ему шею.
– Умница, теперь встань около кровати, упрись в нее руками и слегка разведи ноги.
– Что ты хочешь сделать? Мне будет больно.
– Не будет, – и поднялся. – Давай, выполняй, милая.
Я снова сделала, как он хочет. Тогда услышала лязг пряжки, после чего штаны ублюдка очутились около моих ног. Он будто намеренно запугивает, время тянет, мучает ожиданием. А спустя минуту я почувствовала твердый член, что лег мне на поясницу. Только не это!
– Нет, – дернулась, и сейчас же он схватил за бедра.
– Даже не пытайся.
Вдруг ощутила пальцы у себя между ног, подонок накрыл ими лобок, а скоро добрался до клитора. Касался медленно, массировал по кругу, периодически надавливая, сжимая крайне чувствительную кожу. К этим движениям добавились другие – он начал тереться об меня. Горячий влажный член скользил между ягодиц, и когда касался попы, по моему телу, словно ток пускали, дыхание тут же сбивалось, внизу живота росло напряжение. Еще и настойчивая ласка не позволяла расслабиться ни на секунду. Удивительно, но он вообще не касался входа.
– Ты снова сдерживаешь себя, – произнес хриплым голосом, – не надо, Яна.
В этот момент склонился надо мной, прижался грудью к спине. Господи, я так долго не смогу. Еще чуть-чуть и меня накроет. Как же я себя ненавижу за это! Так просто не может быть! Так не должно быть! А он повел губами по шее и в тот же миг зажал между пальцами клитор, отчего у меня ноги подкосились, я рухнула на локти и ощутила, как по телу расползается вязкая эйфория, как внутри все пульсирует, как мозг превращается в патоку.
– Вот видишь, – зашептал на ухо, – все не так страшно. И потом не говори, что я тебя изнасиловал.
Еще несколько движений негодяя, его тяжелое дыхание, его медальон, который маятником вычерчивал линии на моей спине и через секунду нечто горячее хлынуло на поясницу, а Стрельцов так прижался, что я прочувствовала каждое сокращение его члена.
– Чудесная у тебя попка, – выпрямился, – мы с ней еще поиграем.
И собрался уйти.
– Стой! – резко развернулась и со всего маху плюхнулась на кровать.
– Что такое? – удивленно вскинул брови. – Никак поблагодарить хочешь?
– Пожалуйста, дай мне связаться с бабушкой.
– Нет, – уверенно мотнул головой, – никаких контактов с внешним миром, пока ты здесь.
– Она уже в возрасте, у нее плохое здоровье и кроме нее у меня больше никого. Если она поймет, что со мной что-то случилось, все может закончиться ужасно. Я не буду называть ни имен, ни места, просто скажу, что со мной всё хорошо.
– А давай договоримся, ты перестаешь шипеть и царапаться как дикая кошка, превращаешься в милую ласковую кису, ну а я разрешаю позвонить бабуле. Подумай. Времени у тебя до обеда, потом моё предложение утратит силу.
После чего ушел.
А какие у меня варианты? Ну, вот какие? В открытом-то море… Никаких… актриса из меня, конечно, так себе, вернее, хуже некуда, но я постараюсь. Хочет послушную кису? Будет ему киса. Моя главная задача – уйти от него при любой удобной возможности. Однако эту возможность еще надо дождаться. И я дождусь. Мне – девочке, которая привыкла биться за себя с юных лет, не привыкать. Да, я скромная, застенчивая, наивная, но, как говорил Карандышев: «И самого кроткого человека можно довести до бешенства».