- Нет... - закрываю глаза.
- Ну и славно. Массаж простаты и тестикул, пожалуй, исключим.
- Большое Вам спасибо, - поджимаю губы, не удержавшись от нотки сарказма.
- Иди, возьми у старшей сестры халат и обувь. Без халата здесь гуляю только я. Завтра жду тебя в семь тридцать. Попрощайся сегодня с миром как следует и не опаздывай завтра.
Он меня взял!..
В полубессознательном состоянии выползаю из кабинета. Подхожу к ресепшену.
У стойки та самая Ксения в халате. Стоим, ждём старшую медсестру.
Бросает на меня любопытный и мне кажется, что недоброжелательный взгляд.
- Взял?
Киваю.
Ухмыльнувшись, качает головой.
Двигает ко мне по стойке один из пластиковых стаканчиков с пилюлей для пациентов.
- Что это?
- Цианид! - закатывает глаза. - Вшей в воротничок. Будет совсем хреново - раскусишь.
- Миленько тут у вас…
Глава 2 - Первые инструкции
- Никита... Ник... - бужу с утра брата, сжимая плечо.
- Чо надо? - раздражённо бубнит сквозь сон.
Опять полночи сидел в компе!
- Никита!
- Отстань... Достала...
Поджимаю губы, выпрямляясь.
Медленно стягиваю со спинки кровати его полотенце. Намотав на кулак, со всего размаха, припечатываю по спине.
- Эй!!
И ещё разок! И ещё!
Меня срывает, едва нахожу силы остановиться.
Подорвавшись, в положение сидя, закрывается руками.
- Ты совсем двинулась?!
- Доброе утро, - сдуваю выбившуюся прядь с лица.
Швыряю в него скомканное полотенце.
Растерянно хлопает своими светлыми голубыми глазами, взъерошивая соломенную копну на голове.
Ненавижу подростков! Стоит чуть-чуть расклеиться, мгновенно садятся на голову.
Но брата, всё-таки, очень люблю.
- В общем, так. Таблетки я твои разложила в ячейки. Все подписала. Массаж делать больше не могу. Поэтому берешь массажер и делаешь сам. Каждые четыре часа. Его мышцы атрофируются, пока дело дойдет до них.
- Да это не поможет ничего... - закатывая глаза, падает на подушку.
- Я устроилась ассистентом к доктору Хасанову. И наступит момент, когда ты попадешь к нему на консультацию. Если мы не покажем хоть малейший прогресс, он тебя не возьмёт! А после операции есть шанс двадцать процентов, что...
- Двадцать процентов... - оскаливается. - И потом ещё сколько пыток? И все равно нет гарантии.
Да, он пережил множество болезненных процедур. И боится повторения. Но по другому никак!
- А лучше играть целыми днями в приставку, сидеть в телефоне и жизнь провести в инвалидном кресле? Собрался, тряпка! Таблетки, упражнения, массаж!
- Просто отвалите от меня. Мне норм.
Закрывает глаза. По лицу судорога отчаяния. Но быстро прячет под маской равнодушия.
Мне хочется рыдать от бессилия.
Но ни слезы, ни уговоры не действуют. Он дурак маленький. Хотя уже не маленький - шестнадцать лет. Он потом об этом всю жизнь будет жалеть - об упущенном шансе!
Я уже год бьюсь за него и с ним, теряя последние силы.
Сломал позвоночник, трюкач чертов! Допрыгался на своем скейте!
- Ах, тебе норм?! - срывается мой голос.
Хватая за футболку, беспощадно стаскиваю его с грохотом на пол.
И волоку из комнаты.
- Норм ему! Ленивый засранец!
Он дерётся и вырывается.
Вытаскиваю в коридор.
- Что ты делаешь?!
Худой, жалкий, в трусах... Дурак!
- Для начала, сам доползи до кресла своего и сядь в него. Или ты думаешь, до конца жизни буду тебя таскать??
- Ненавижу тебя!
- Хочешь к своей матери в деревню от уличного туалета до крылечке кататься??
- Нет!! - сквозь зубы.
- Ну, а раз нет: мой дом - мои правила! И ты пашешь!
Бросаю взгляд на часы. Опаздываю, черт возьми. Хасанов меня уничтожит.
- Еда на плите. Будешь лениться, буду отключать интернет. И да - Я установила камеры,- вру я. - Так что я все вижу. Понял?
Закрываю дверь, спускаюсь на лифте.
Господи, как он там? Сможет?...
Ну просто я не знаю, как ещё его запустить на реабилитацию. Буду, значит, злить, если жалость не работает.
На ресепшене и в коридорах - пусто.
- А где все? - испуганно выдыхаю я, спрашивая у санитарки.
- На летучке у Хасана.
Забегаю в его кабинет. Там врачами заняты все стулья у короткого конференц-стола. За ним сидят одни мужчины. У стены кожаный диванчик - Ирина, наша старшая сестра и ещё какая-то женщина-врач. И несколько человек помоложе стоит у стены. Обнадёживает, что ещё никого не поставили в угол. Оба пусты. Но может, я буду первой?
- Доброе утро! - замираю я.
Хасанов в полной тишине бросает взгляд на настенные часы. Секундная стрелка эпично щелкает последнюю секунду. Семь тридцать. Ровно!