Идеальный план. Простой настолько, что нельзя было поступить иначе.
Однако болезненная реальность говорит об обратном.
Я сам приперся за Градской в институт. Лично забронировал место в ресторане. И, будто забыв, каким маньяком рядом с ней становлюсь, всерьез поверил, что сможем поговорить. Как люди! Ртами!
— Проклятие! — шиплю сквозь зубы, мечтая о пакете со льдом.
Если это новая тактика охоты на мужиков, то, кажется, я готов досрочно сойти с дистанции. По медицинским показаниям!
— Идиот! — вслух награждаю себя почетным званием.
Очень даже заслуженно! Не восемнадцать, чтобы бегать за юбками, разгадывая дурацкие загадки. И не двадцать пять, когда, попавшись на стандартный женский крючок с беременностью, сходил в ЗАГС.
Поздновато! Даже ради женщины, как две капли воды похожей на другую.
При мысли о той, другой боль постепенно стихает. Многое становится по фигу. И странный побег Градской. И то, как она насаживалась на руку. И то, как ее трясло от удовольствия.
На пальцах по-прежнему сладковатый запах прыткой докторши. От него все еще немного ведет, но оставаться в ресторане и дальше нет никакого смысла.
Хочет Градская играть в какие-то игры — пусть играет с другими. Хоть с Кравцовым, хоть с кем-то третьим.
Я пас!
После ресторана, вопреки привычке заваливать себя делами, еду домой. В дом, который купил, когда выкатился на коляске из больницы. Туда, где никто и никогда не взрывал мой мозг.
Настя встречает без допроса и осмотра. Красивая, холеная. В глазах никакой усталости. Вместо застегнутого на все пуговицы платья — легкий шелковый халат.
Идеальная женщина. Без закидонов и склонности к побегам из ресторанов в мокрых трусах.
— Привет. — Сухие губы мажут по щеке приветственным поцелуем. Следом летит стандартное: — Голодный?
Правильный ответ «Нет». Тогда Насте не нужно будет ломать голову, какая кухня мира у нас сегодня в меню, и звонить в доставку.
В глазах жены крупным шрифтом читается: «Скажи нет». Но сегодня лень куда-то ехать и ждать, когда очередной официант принесет поднос.
— Я закажу сам.
Какого-то черта вспоминаю жареную картошку и бургер из придорожной забегаловки в женских руках. Как наваждение.
— Мне несложно. — Взгляд жены останавливается на моей подпухшей ладони.
Я вижу, как внимательно она смотрит на отпечатки зубов. Словно пересчитывает каждый. Однако вместо гнева или обиды на красивом лице читается лишь равнодушие и холод. Будто это не впервые, а было уже миллион раз.
— Тогда что закажешь. Без разницы, — отвечаю, сбрасывая пиджак.
По ритуалу дальше поцелуй. Благодарный. Но сегодня я не могу. На пару мгновений обнимаю Настю за плечи, вдыхаю тонкий цветочный аромат. И отпускаю.
За грудиной ничего не щелкает. Как обычно. Как уже два года.
Всегда устраивало. А сегодня эта пустота цепляет. Ноет острой царапиной внутри. Дергает.
Будто какой-то дефект... Еще один косяк врачей, штопавших мое нутро в четыре руки двенадцать часов без перерывов.
— Послезавтра у меня первый прием в клинике. — Настя что-то торопливо набирает в телефоне, скорее всего заказывает еду, и тут же возвращается ко мне.
— Так быстро?
Удивляться нечему, я знал, что в этот раз будет быстро. И все равно как лопатой по темечку.
— Здесь иначе. — Жена пожимает плечами. — Если не случится никаких сюрпризов, то через две недели будет первая подсадка.
Не спрашивая, Настя помогает мне снять рубашку и ведет теплой ладонью по обнаженной груди.
— Я так благодарна тебе, что ты согласился. — Голос жены становится тихим. С бархатной хрипотцой.
Она готова благодарить, не замечая укусов другой женщины и аромата, которым я, кажется, пропитался насквозь.
— Это было твоим условием по контракту. — Останавливаю ее руку.
Близости между нами не было уже неделю. Ни с кем не было. И почему-то не хочется начинать.
— Мог отказаться. — Настя отступает.
Снова без спора, без борьбы, без тени эмоций. Словно отношения со мной такие же стерильные, как и я сам.
— Ты знаешь, я выполняю все свои обещания. — За два года ни разу не лгал жене, но сейчас впервые отвожу взгляд.
Сам не понимаю, что со мной происходит. Душит спокойствие, с которым мы говорим. Противно от самого себя. И одновременно хочется вернуться в ресторан... к бешеной Градской.
Слушать, как она шипит на меня. Ловить кайф от ее ярости. И не думать, что, возможно, ошибся два года назад. И с контрактом, в котором, бесплодный и бездетный, заранее согласился с правом жены иметь детей. И с этим браком. И с тем, что несколько лет назад запретил себе искать другую...