— Вам просто хочется обмануться. — Мажу взглядом по красивому, породистому лицу.
По высокому лбу с парой новых морщинок. По гладковыбритым щекам, которые раньше украшала модная щетина. По широкому подбородку с небольшой ямочкой. По губам. Прежним. С четко очерченной верхней. И совершенной нижней. Не полной и не узкой. Идеальной, чтобы скользить по обнаженному женскому телу или сводить с ума поцелуями.
Нереальное искушение. Глупая девочка Лиза не смогла ему противостоять. Ей было плевать на последствия и хрупкую штуковину, которая бьется в груди. А я...
Облизываю губы и, качнувшись вперед, прижимаюсь ими ко рту Шаталова. Прививки важно обновлять! Даже когда однажды переболел и чуть не сдох от побочки. С некоторыми мужчинам так же.
— Обманываться порой очень сладко, — шепчу, гладя своими губами его губы. Дразню, размазывая слюну и остатки помады. — Только от заменителя потом бывает тошно.
Я резко вырываюсь. И пока новый босс пытается вспомнить, как правильно дышать, отстегиваю ремень безопасности и выхожу из машины.
Глава 3. Женщина с прошлым
Женщины, конечно, слабый пол.
Но не каждой женщине выпадает счастье быть слабой.
На то, чтобы поймать такси, у меня уходит несколько секунд. Водитель из далекой восточной страны сам толкает дверцу, стоит лишь подойти. Спустя несколько мгновений злой как черт Шаталов вылетает из машины. Но мы уже срываемся с места и смешиваемся с быстрым потоком на проспекте.
В отличие от мерса, в такси не пахнет никакой кожей. Здесь никто не спешит спеленать ремнем безопасности. Вместо элитного парфюма я улавливаю аромат шавермы и кофе. Как ни странно, от этих запахов и равнодушия становится легко.
Губы все еще саднит, будто мы с Шаталовым на самом деле целовались. На щеках и подбородке, там, где Марк касался меня пальцами, кожа горит как от ожогов. Однако сердце быстро успокаивается, и к дому я подъезжаю почти нормальной.
Глеб, как и подозревала, не спит. Он встречает у порога вместе с сонной Леной, моей молоденькой соседкой. Не допрашивает, не требует ужина или еще какой-нибудь ерунды. Только быстро обнимает. А через пару секунд разворачивается и идет в свою комнату. Спать.
Ничего необычного! Просто мой мальчик! Восьмилетний ребенок с характером взрослого. И не какого-то безликого «взрослого», а отца.
Я и раньше замечала сходство. Иногда открещивалась, списывая на особенности воспитания матерью-одиночкой. Но после сегодняшней встречи с Шаталовым это подобие уже не получается списать или забыть.
Мой золотой малыш просто маленький клон мужчины, которого я когда-то любила больше жизни. «Версия два — ноль. Улучшенная и исправленная».
Лена интересуется, как прошел банкет. Рассказывает, что они ели на ужин. А я стою посреди тесного коридора съемной двушки и, как зачарованная, смотрю на дверь детской комнаты.
— У тебя такое лицо, словно призрака увидела. — Лена тоже оглядывается в сторону детской.
— Видела сегодня, — не скрываю. — И даже трогала.
— Твою мать... — Соседка широко распахивает глаза и оседает на тумбу для обуви. — Глебкиного отца?
За девять лет вместе, вначале в Москве, затем в Питере, мы с Леной пережили столько всего, что не осталось никаких секретов.
— Он теперь муж моей пациентки, совладелец клиники. И новая головная боль.
Нужно переодеться или хотя бы снять плащ, но силы резко заканчиваются, и я опускаюсь на тумбу рядом с Леной.
— Может, вернемся в столицу? — Она берет мою руку в свою. — Тебе там работу как раз предлагали.
Подруга самый осторожный человек из всех, кого я знаю. Услышать от нее подобное предложение сродни чуду.
— Глупости. — Провожу ладонью по лицу.
— Я все равно на заочное собиралась переводиться. — Лена смотрит с такой надеждой, будто это ей сейчас плохо, а не мне.
Безумно хочется ответить: «А давай!» — и разом нажить себе новые проблемы с переездом, новой школой и поиском жилья. Только вместо «А давай!» наружу из груди рвется смех.
— Лен, он считает себя бесплодным. — Зажимаю рот ладонью, чтобы не разбудить сына.
— Что?!
— Уверен в этом! Даже анализы сдавать не хочет.
Звучит как краткий пересказ дурацкого сна. Одного из многих, что снились мне в первый год после разрыва и заставляли заливать подушку слезами.
— А если он узнает?.. — Лена вновь смотрит на дверь детской комнаты. С тревогой.
— Еще у него есть жена! Красивая, статусная. И, если я хорошо сделаю свою работу... скоро будет ребенок. — До боли кусаю указательный палец.
Психика, похоже, так и не поняла, плакать мне или смеяться. Глаза вспыхивают, как от горы нарезанного лука. А хохот рвется все сильнее.