— Так он взял деньги?
— Категорически отказался, хотя это была не взятка, а именно — благодарность. Ты же знаешь моего отца, ему мало кто может возразить. Богданов его отшил как школьника. И докопаться опять же не к чему. Папа остался под впечатлением. Заявил, что через десять лет Богданов пойдет на повышение в апелляционный суд, а там, как знать… и я планирую уехать с ним в Москву.
— О как.
Елена без ума от мужчины, у которого яйца достаточно крепкие для того, чтобы осаживать ее отца. Картинка проясняется.
— Да, — продолжает она мечтать. — Буду женой судьи — статус, власть, деньги, престиж. Меня более чем устраивает. И подальше от родных! — быстро крестится три раза подряд. — Боже, как я мечтаю вернуться в столицу! Свободной, богатой, без оглядки на мнение папы!
Ты себе даже не представляешь, с кем связываешься.
— Я так понимаю, ты его не любишь, но он тебе хотя бы нравится? Как мужчина.
— Он работает по двенадцать часов в день, нам необязательно часто видеться. Но я буду любить наших детей, до тридцати лет хорошо бы успеть родить троих, чтобы потом уже заниматься только воспитанием и собой.
— Тогда тебе стоит поспешить, — иронизирую я.
— Да, желательно, — Елена собирает волосы в высокий хвост и тут же распускает, они рассыпаются по плечам шикарной копной и красиво блестят на солнце. — Папа считает, что Богданов очень умный. И дети у него будут умные. Но я понятия не имею, как с ним пересечься. Он мало с кем общается, в суд мне дорожка не лежит. Разве что вновь к Евгению съездить… они живут в соседних домах и, как я поняла, иногда вместе бухают.
— Евгений любит тебя, Елена. Ты не думала, что лучше синица в руках? А этот Богданов… прости, но он пугает меня. Мне кажется, он очень сложный человек. С ним тяжело будет. Представь, каково это — поссориться с человеком такого плана?
— Я вижу себя женой судьи верховного суда, а не женой ветеринара! — злится Елена. — Он дома разводит кроликов! На фига мне кролики?!
— Они милые.
— Вот и выходи за Евгения, будете вдвоем убирать шарики испражнений и принимать роды у пушистиков! — язвит она.
— Он грек, — флегматично пожимаю плечами. — А простым смертным в вашу диаспору не пробиться. Даже во имя кроликов.
После завтрака с Еленой я еду в офис, чтобы поработать. Можно было и дома, но в квартире у меня пока нет рабочего стола, а за кухонным я никак не могу сосредоточиться. На телефоне три пропущенных от Леонидаса. Больше недели он мне не пишет, бросил это дело. Лишь звонит, ждет три гудка и сбрасывает. Напоминает о своем присутствии.
Значит, Константин Андреасович не против породниться с Кириллом Платоновичем. Слова моей преподавательницы вновь всплывают в памяти, и я от досады прикусываю губу. Я выросла, да, не юная наивная девочка. И что вижу вокруг? Не первый мужчина хочет меня в содержанки, но жениться и серьезных отношений никто не предлагает. Им и в голову не приходит сделать это.
Константин Андреасович — человек тяжелый, но осознанно своим детям он зла не причинял. Елена не хочет замуж за Евгения, и он не настаивает. Леонидас женится по собственной воле, нужно быть полной идиоткой, чтобы верить в непреодолимые силы.
Как же сказать боссу, что у меня непримиримый конфликт с судьей? Было так сложно найти работу! Боже, эта фирма — отличный вариант, лучшее предложение на рынке. Правда, даже с учетом этого моей месячной зарплаты на испытательном сроке едва хватает, чтобы оплатить аренду двушки в элитном доме с видом на Кубань. Весь завтрашний день посвящу поиску нового бюджетного жилья.
— Иван Дмитриевич, я бы хотела поменять направленность, — решительно говорю своему отражению в зеркале. Мысленно аплодирую. Ничего ведь сложного нет? Просто попрошу начальника перевести меня на другие дела, чтобы больше никогда не пересекаться с Богдановым. И все будет хорошо.
Он ведь пойдет мне навстречу? А если нет? Мне нельзя потерять эту работу. Я не стану просить денег у родителей, да и переезжать к ним в станицу нет никакого желания.
В понедельник утром решительно стучусь в кабинет босса.
— Можно на минуту? — спрашиваю, окидывая просторное помещение взглядом дабы убедиться, что начальник один и не занят.
— Да, Лада, заходи, — Иван Дмитриевич подзывает меня жестом, приглашает садиться напротив. — Сегодня придет клиент, возьмешь его. Задача сложная, я бы даже сказал, практически невыполнимая. Но надо попытаться.