Но я ничего не говорю ей, все равно не послушает и сделает по-своему.
Мою руки, поправляю макияж уголком сложенной салфетки. Дверь в тамбур распахивается, но я увлечена своим отражением и своими нерадостными размышлениями. Слава богу, я получила образование, хотя Леня столько раз уговаривал бросить университет, ведь работать мне больше не понадобится.
Как хорошо, что я его не послушала! У меня есть профессия и даже кое-какой опыт работы. В университете я считалась одной из лучших. Я устроюсь в этой жизни сама, без мужчин.
Крупные ладони ложатся на мои бедра, я вздрагиваю от неожиданности. Смотрю в зеркало и на мгновение расслабляюсь — это Леня. Но только лишь на мгновение! Потому что следом приходит понимание, что он больше не мой. Напрягаюсь всем телом, когда его губы прижимаются к моей шее в жадном нахальном поцелуе. Руки хаотично шарят по талии и бедрам, оставляя синяки на коже, так сильно он меня хватает. Внутри нарастает отвращение.
— Убери руки! Леонидас, остановись немедленно! Леня! — повышаю я голос, называя его сокращенным именем, прекрасно зная, что он этого не выносит. Но он игнорирует.
— Я люблю тебя. Люблю тебя, сладкая коза, — шепчет.
— Тебя ждет невеста!
— Пусть ждет, у нее судьба такая. А я буду с тобой, только с тобой, моя девочка, — он грубо разворачивает меня к себе и задирает платье. Я вновь прошу прекратить, но он не реагирует. Мне кажется, он пьян.
— Леня! Я не хочу, Леня! Я буду кричать!
— Кричи. Обожаю, когда ты кричишь. Обожаю тебя! Каждую твою клеточку, всю тебя. Езжай домой, подожди меня там. Я закончу тут и приеду.
Конечно, он бы хотел приехать ко мне. Жалобно всхлипываю. С Олимпией ему можно будет развлекаться только после свадьбы. Это ко мне можно просто приехать ночью.
Его ласки омерзительны и неправильны. Да, мне нет никакого дела до бедняжки Олимпии, но я не стану спать с ее женихом накануне обручения!
Он не пускает меня и я нащупываю дозатор мыла. Выдавливаю побольше на ладонь и прижимаю руку к его глазам.
Он вздрагивает и отшатывается.
— Что это? Что ты сделала?! — вслепую ищет кран, включает воду. — Коза! Дрянная коза! Моя коза! — рычит он, пока промывает глаза. Я быстро поправляю платье, прическу и пулей вылетаю из дамской комнаты в коридор, спешу в зал. Домой, срочно пора домой. Доигралась! Никакие клятвы я слушать больше не хочу, сыта по горло впечатлениями.
Навстречу мне идет мужчина в строгом безупречном костюме, я бросаю на него беглый взгляд и от досады сжимаю зубы. Он-то что здесь делает? На грека Богданов Кирилл похож едва ли! Хотя… он теперь судья, а с судьями принято дружить, умасливать их. А то мало ли что. Видимо, его пригласили.
— Добрый вечер, — говорит он равнодушно и безукоризненно вежливо. Точно таким же тоном, как и сегодня утром, когда прерывал мое выступление разбивающими в пух и прах аргументами и затем вынес решение в пользу моего оппонента.
— Добрый, — силюсь улыбнуться я, хотя саму все еще потряхивает от того, что пережила только что. Мои щеки горят, прическа подпорчена, как и макияж. Я все же плачу! Боже, мои идеальные стрелки, простите меня! По пути я продолжаю поправлять платье.
Дверь позади хлопает, я вижу, как брови Богданова летят вверх, он смотрит на Леонидаса, переводит глаза на меня, снова на Леонидаса. На лице читается неприязнь — он бросает брезгливый взгляд в мою сторону, затем безэмоционально кивает хозяину вечеринки и проходит мимо.
Мой пульс опасно частит. И пусть мне обычно нет дела до того, что обо мне подумают, сейчас я чувствую боль. Богданов решил, что я… О нет, что я переспала с чужим женихом за пятнадцать минут до его обручения. Пораженно прижимаю пальцы ко рту.
Мне хочется бежать за Кириллом, догнать его и все объяснить.
Это неправда! Я бы никогда! Да, я не идеальная, иногда импульсивная, моментами заносчивая, но… я же не дрянь.
Боже, мамочка, зачем я поехала сюда сегодня?! Я лишняя на этом празднике, за все время не поймала ни одного доброго или поддерживающего взгляда. Все меня презирают. А еще… я поставила под удар профессию. Судья, с которым мне предстоит работать, и раньше был весьма невысокого мнения о моей персоне. Что же меня ждет теперь?
Глава 3
Ладка
Влюбленные женщины нередко глупы в своей доверчивости любимому человеку. А я среди них — рекордсменка во всех номинациях: мечтательная, верная фантазерка. Мало того, что переехала из Москвы сама, так еще и перевезла сюда своих родителей и бабушку-балерину. Они всегда мечтали жить на юге, вернее — на морском побережье.