– Управа всегда есть, старик. И то, что ты каким-то образом узнал о гранях, тебя не спасет! – в голосе другого Фэйда лютая ярость, обещание стереть в порошок.
Оппонент бледнеет, но, поддерживаемый толпой, снова начинает нести всякий вздор о том, что они нашли управу. Он меня раздражает. Эдакий брюзжащий пенсионер, жаждущий вселенской справедливости. Чтоб покарали тех, кто способнее, удачливее, сильнее, чем он. Спор набирает обороты, но внезапно все меняется:
–Довольно! – раздается звенящий женский голос, эхом пролетая по залу, и в нем звучат нежные колокольчики, смешанные с яростью бури.
Все моментально затыкаются, и как по команде оборачиваются в сторону нового действующего лица.
Я тоже смотрю на высокую фигуру, в черном плаще до пола и капюшоне.
Плавной походкой ленивой пантеры подходит ближе, и толпа в сером расступается, словно вода перед Моисеем.
Она выходит в центр, не обращая на них внимания, словно это не люди, а грязь под ногами. Другой Фэйд тоже меняется в лице, когда видит ее. Всю спесь словно ветром сдувает, и в туманных глазах клубится неверие.
Она аккуратно снимает капюшон, спуская его на спину, и обводит присутствующих медленным взглядом.
Меня она не видит, не чувствует, но я стою как кролик, перед удавом, а в груди все стынет, трусливо поджимает хвост и пятится.
Она просто невероятно красива. Высокий лоб, точеные скулы, сочные, созданные для плотских утех губы, тоненький, аристократичный нос. Но меня просто парализовало от ее глаз. Янтарно-желтые со змеиным зрачком, ломающие своей энергетикой, давящие.
Понимаю, что она страшнее, чем Фэйд. Гораздо страшнее.
Тот, который со мной, недовольно хмурится, при ее появлении, и я просто кожей чувствую, как он подбирается, скалится, ощетинивается.
Конечно, он не привык прогибаться, но перед этой шансов устоять нет.
– О, Великая! Мы хотим, чтобы ты разобралась с этими… – с фанатичным восторгом в глазах предводитель толпы обличающе тычет пальцем в сторону светящегося круга, чуть ли не брызжа слюной.
– Вы хотите? – холодно резанула она, интонацией показывая их ничтожность.
Старик сжался, на сморщенном лбе выступили капли пота:
– Мы нашли способ пленить их, прочли в древних книгах, и теперь тебе надо…
– Вы собрались говорить мне что надо? – она вздернула идеальную бровь.
Толпа сжалась, задрожала как стадо овец, сбиваясь теснее в кучу.
– Нет, что ты, – заискивающе начал предводитель, но она прервала его, просто подняв вверх палец
– Вы мне не интересны. Прочь, – легкое движение и их словно сдувает.
В зале, не считая нас с Фэйдом, остается она, второй Фэйд, не отрываясь глядящий на нее, и связанный пленник в круге. И я уже знаю кто это.
– Шайрани, – хрипло обращается к ней. Признает ее силу, чуть склонив голову.
Она, усмехнувшись, развязывает завязки на плаще и откидывает его в сторону, оставаясь в черной, словно из змеиной кожи одежде: узких, обтягивающих идеальную задницу брюках, и полупрозрачном корсете, скорее подчеркивающем грудь, чем прикрывающем ее.
Красивая до невозможности, без единого изъяна. Смуглая кожа, ноги, как у модели, темные как смоль волосы, забранные в высокий хвост. Руки украшали причудливые татуировки и массивные золотые браслеты.
– Значит, попались, – мелодичным голосом проговорила она и направилась к кругу. Не сомневаясь, зашла внутрь. Похоже, грани ее не смущали. Одним движением стащив мешковину с головы пленника.
Сердце забилось в груди сильнее, а потом и вовсе зашлось в сумасшедшем ритме.
Там была я. На коленях, со связанными руками с кляпом во рту. По щекам бежали слезы, и смотрела на брюнетку с нескрываемым ужасом.
– Так вот ты какая, нарушительница спокойствия, – обманчиво ласково протянула Шайрани, проводя ярко алым ногтем по ее щеке, оставляя кровавую полосу на нежной коже, – я давно собиралась на тебя посмотреть поближе, да все никак время выкроить не могла. Но, видишь, мир не без добрый людей. Подсуетились, встречу нам организовали. Ты мне скажи, как тебе спалось, кошмары не мучили?
"Я" что-то мычала, захлебываясь рыданиями, но в янтарных глазах не было сочувствия, только холодный приговор.
– Шайя! Оставь ее, – слышу голос Фэйда.
– Оставить? – она оборачивается к нему, – ты знаешь правила?
– Мы заплатим выкуп…
– Ты знаешь правила? – мягко переспросила она.
– Должен быть какой-то другой выход!
– Ты. Знаешь. Правила? – в голосе прозвучала сталь, и во все стороны потянулась тьма, спорить с которой не мог даже он.