Люди ведь знали, что правитель восточных и западных пределов Вселенной не будет давать ложных обещаний, и поэтому спокойно вернулись в свои дома. Я приказал пересчитать жителей Шабестара и определить, сколько среди них мужчин и женщин возрастом старше 15 лет. После подсчета выяснилось, что в Шабестаре проживает 3891 мужчин и женщин, возрастом выше 15 лет и я дал указание вручить каждому и каждой из них по пять мискалей золота и таким образом, им было роздано восемнадцать тысяч пятьсот пять мискалей золота.
Мои приближенные не знали, почему я раздал золото жителям Шабестара и я не раскрыл перед ними причины, побудившей меня к тому, поскольку простые люди не в состоянии понять желаний и поступков людей сведущих.
Сами жители Шабестара так же не поняли, ради чего это они удостоились такого милосердия с моей стороны, и я тоже лишь здесь, впервые раскрываю причины проявленного мною милосердия — чтение «Цветника тайн» сильно озарило мой разум, разрешило для меня многие запутанные вопросы мудрости.
Когда мне исполнилось восемнадцать, отец возложил на меня все свои дела, избрав уединение и покой, чтобы провести оставшиеся дни своей жизнь в молитвах и богослужении.
Как я уже упоминал, отец был из мелких помещиков города Кеш и мы не были столь уж богаты, поэтому я решил увеличить состояние отца, поскольку усвоил наставление мудрого Саади, персидского поэта, гласившее о том, что человек, пока жив, должен стремиться к приумножению своего имущества и знаний, для того, чтобы невежи высказывали почёт и уважение человеку за его богатства, а обладающие знанием — за его ум и умение.
Однако для увеличения отцовского состояния мне надо было найти себе какое-нибудь занятие, поэтому я решил поступить на службу к одному из правителей Мавераннахра.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На Службе у эмира Яхмака
В те времена Самаркандом правил эмир по имени Яхмак, к тому времени ему исполнилось уже семьдесят лет, оба его юных сына были убиты и не было у него других наследников, кроме единственного сына его брата и он боялся быть убитым от руки этого своего племянника.
Эмир Яхмак знал моего отца, поэтому я отправил ему письмо, в котором говорилось, что если он пожелает, я готов служить ему, Эмир Яхмак согласился принять меня, увидев меня он поразился, сказав, что не знал, что у Тарагая есть такой статный и могучий сын. Затем он спросил меня: «Тимур, а что ты умеешь делать?»
Я ответил: «Я одинаково свободно владею как пером, так и клинком, и поэтому могу вести как твой диван (совет), так и твое войско». Некоторое время он разглядывал меня и затем сказал: «Ты еще молод, чтобы вести диван, но я могу поручить тебе управлять моим войском». Так я начал работу в Самарканде, возглавив войско эмира Яхмака и было мне тогда всего девятнадцать лет. Командующим воинов эмира Яхмака был Кулар Камал, был он очень толст, на мой взгляд, ему было около пятидесяти лет. Услышав, что эмир Яхмак назначил меня управлять войском, он оглядел меня и затем, засмеявшись, обратился к своим солдатам со словами: «Эмир Яхмак прислал нам кудрявого мальчика, чтобы мы потешились с ним».
Я обнажил саблю и громко крикнул: «Сейчас я докажу тебе, что я не кудрявый мальчик, и могу поставить на место любого оскорбившего меня».. С этими словами я накинулся на Кулар Камала, он же поняв, что его жизнь в опасности, вытащил свою саблю из ножен. Движения его были настолько неуклюжи, что я поняв, что он для меня будет лёгкой добычей, рубанул его по шее наотмашь слева. Мой клинок перерезал его глотку, артерии и остановился лишь упершись в кость шейного позвонка. Кулар Камал повалился наземь, кровь рекой хлынула из его горла, через несколько мгновений он был мертв.
Я вытер свой окровавленный клинок об одежду убитого, вложил его в ножны и обратился к воинам: «Я — Тимур, сын Тарагая, житель города Кеш, с сегодняшнего дня — ваш военачальник, поэтому отныне вы будете послушны мне и всякий, кто не подчинится, падет от моей сабли».. Воины, переглядываясь друг с другом, молчали, и я понял, что мое главенство над ними принято.
Возможно после меня найдутся такие, что будут попрекать меня тем, что я бывал излишне суров в стремлении всегда защитить честь и достоинство молодых юношей и жестоко казнил всякого, кто оскорблял их. Такая суровость была следствием того, что в юности я испытал, что красота, этот божий дар, из-за похотливых наклонностей некоторых людей, может стать несчастием для иного юноши и поэтому я впоследствии издал указ казнить всякого, кто вздумает обращаться с юношей вопреки его благочестию. Вследствие такой суровости, юноши обрели безопасность и по этой причине, в моем царстве красота больше не является злосчастием для юноши.