– А ты бывал где-то ещё? – прервала его воспоминания Мари.
Её бокал опустел, и Ассен долил в него мерцающей жидкости.
– Конечно. У Марибель был … период, когда ей не сиделось на месте.
– Расскажи... – Мари куталась в лиловый мех накидки, подтянув ноги на краешек стула. На него она не смотрела, взгляд тёмных глаз был устремлён в никуда.
Девушка-загадка. С Марибель – резковатой, хладнокровной и предсказуемой, ему было значительно проще. Она сумела одурачить его только один раз, и вот теперь вместо неё здесь сидела другая. Понять которую было куда сложнее, а поверить в которую оказалось куда легче. И он поверил, разрушая вековые заповеди своего братства. «На службу могут призвать тело, его силу и ловкость. На службу могут призвать ум, его знания и возможности. На службу могут призвать честь, её правила и границы. Никто не может призвать на службу душу. Душа гойдин служит только самому гойдин».
Мари призвала на службу себе его свободную душу. Эта служба договора не требовала, и в нём не нуждалась. Но Ассен больше не был свободен, до тех пор, пока не вернёт девушку туда, откуда привёл.
– Однажды, – начал он, уцепившись за воспоминания, как за спасительную нить, уводящую от тяжелых мыслей...
Марибель была в ярости. Снова. И всё бы ничего, но это был день окончания очередного Договора, а она самостоятельно решала, продлить его или нет, вот уже второй год. И второй год играла в одну и ту же игру... Но не на этот раз.
У входа в апартаменты стоял рослый гойдин. Моложе, и выше Ассен ростом. Перепуганная Ботар, служанка, шепотом сообщила, что госпожа желает видеть их обоих, немедленно. Новичок и ухом не повёл, смело шагнув через порог, а Ассен, выбирая между гневом и облегчением, шёл позади, пытаясь оценить, насколько годится соперник для предназначенной ему роли. Разумеется, Владыка не мог не проконтролировать подбор нового защитника, но всё же...
– Ассен! – голос Марибель источал сладкий яд. – Ты был верен нам столько лет! Мы решили, что слишком утомили тебя своим невыносимым характером. Ты – свободен. Выплаты по Договору мы удваиваем. Ты заслужил и большего, но что мы можем тебе ещё дать? Ах, самые лучшие рекомендации, конечно!
Она помахала в воздухе пластинкой с вензелем Владыки:
– Всё здесь, мы тебя больше не задерживаем!
Когда она начинала говорить в таком тоне, хорошего ждать не приходилось. Он сорвался пару дней назад, позволив себе намекнуть девятнадцатилетней наследнице Мирнивра, что она выглядит смешно и глупо в глазах взрослых людей. Разумеется, делать этого не стоило, но Марибель вредила самой себе, когда вела себя подобным образом, а ведь он поклялся защищать её ото всего. И от самой себя в том числе.
Это не было первой стычкой, но оказалось последней. Когда хотела, юная госпожа умела быть очень прагматичной. И замена ему нашлась очень быстро.
Два часа до полудня. Время действия Договора истекло. Ассен криво улыбнулся и осторожно вытянул холодный металл пластины из её пальцев. Наклонившись над тонкой рукой, прикоснулся к ней губами. Вовсе не формально, как это сделал бы придворный, нет. Чувственно, откровенно, обжигая дыханием прохладную кожу запястья. И развернувшись, быстро покинул покои бывшей госпожи, не заботясь о том, что заставил её глуповато захлопать глазами, уставившись на собственную руку. Теперь и он мог позволить себе эту маленькую месть.
Конечно он желал её. А кто устоял бы, изо дня в день, из года в год находясь на расстоянии протянутой руки от расцветающей красоты? Огненной, дразнящей, знающей себе цену, смелой, и не ограниченной ничем, кроме власти любящего отца?
Но эта близость к самой большой ценности Элергема была им получена не просто так. Он умел скрывать свои чувства лучше всех. Считалось, что он и вовсе их не испытывает. Одним словом — Лёд. Марибель это бесило. С самого первого дня. Она тогда только-только начала пробовать силу своих чар, и стена равнодушия выстроенная молодым гойдин вызывала ярость. Но и много позже, когда от поклонников уже не стало отбоя, и она скорее желала одиночества, чем назойливого внимания, Марибель так и не прекратила попыток его соблазнить. Ассен прекрасно знал, что уступив, окажется высмеян. Ею двигала всего лишь его непокорность, не более того. Он думал, что знает её слишком хорошо.
Возвращение домой прошло без шума. В Гильдии защитников его заверили, что отпуск не будет долгим, с такими-то рекомендациями, и Ассен позволил себе отвести душу с размахом. Дни тренировок сменялись днями безудержного кутежа, но память не сохранила ни единого лица, из целой карусели его воздыхательниц. Марибель ему снилась каждую ночь. Непривычно спокойную, не требующую настороженного полусна ночь. Это не было любовью, он не заблуждался ни до, ни после. Лишь неудовлетворённым желанием недостижимого. А потом ему предложили Договор.