Я посмотрела в усталые глаза. «Давай!» – говорили они. Не «прости», не «прощай» – давай! Действуй!
Он был истинным Владыкой, этот старик. Я кивнула, не отводя взгляда. Так и смотрела, пока его глаза не закрылись. Моё сердце превратилось в ранящий осколок льда. Я уже являлась причиной смертей, но приказов на неё пока не отдавала...
Встать было трудно. Повернуться к мрачной тишине за спиной – ещё труднее. Я кожей чувствовала, как напрягся рядом со мной Ассен. Момент для убийства был идеальным, но меня страшило вовсе не это. Обнаружить, что бывают вещи пострашнее угрозы собственной смерти, весьма неприятно.
Они стояли широким полукругом. Старые, и не очень, знакомые, и те, кого я видела впервые. За сдержанной скорбью прятались другие чувства. Мне предстояло узнать – какие.
– Вы все – свидетели воли Владыки Мирнивра. – Мой голос зазвенел, заполняя полукруг зала, взлетая под купол и падая вниз, к замершим слушателям. – Его больше нет с нами, но день Скорби для него ещё не настал. Я буду исполнять обязанности Владыки, по праву дочери и Наследницы, но официальная Церемония присяги Высоких родов новому Владыке состоится только когда Мирнивра не станет.
Я замолчала. Они переглядывались, переминались. Островком спокойствия возвышался советник Айеран. Склонил совершенно седую голову Систель.
Когда неуверенность в рядах советников достигла физически ощутимого предела, я закончила:
– Все вы, советники Владыки, дадите мне присягу сейчас. Здесь.
В глазах Айерана засветилось торжество. Этот хитрец поставил на меня, и думал, что сорвал джек-пот... А я испытывала только горечь и страх, укрывшись за надёжной бронёй Марибель, Владыки Элергема, Первого мира.
– Это было очень умно, Мари.
Мы сидели в полутёмном кабинете Мирнивра. Не думаю, чтобы Айеран, или кто-нибудь ещё, осмелился устроить здесь прослушку, и мы говорили свободно. Зал приёмов, где остался Мирнивр, был закрыт. Отныне и навсегда. Доступ туда имели только врачи, обслуживающие свою сложную аппаратуру. Я надеялась, что ему снятся сны... Отпустить его может только Марибель, но не я...
– У меня просто не было другого выхода, – я пожала плечами, подставляя свету парящей над столом лампы резные бока широкого бокала. На дне плескалась тёмно-синяя жидкость. Мы пили за упокой Владыки. – Зато теперь среди советников не осталось колеблющихся.
Что с такими сделал бы Айеран, я предпочитала не думать. Оппозиция здесь не в чести.
– Когда Марибель вернётся в Элергем, она станет законным Владыкой, отдав последние почести отцу. Ты поступила не только умно, но и благородно, Мари. – продолжил Ассен.
Он сидел напротив. Под глазами залегли тени. Мы не спали вторую ночь подряд.
– Тебе нужно отдохнуть, гойдин. Ты скоро не сможешь меня охранять, – сменила я тему. Лесть из его уст пугала.
– Как и тебе. У твоего порога восемь лучших гойдин из всех, кого я знаю. Я не сплю потому, что не спишь ты, госпожа.
– Какая я тебе госпожа сейчас, Ассен? Ещё Владыкой назови? – переход на русский давался с трудом. В голове шумело от выпитого.
Он поднялся, тяжело протопал по залитым каким-то прозрачным материалом ракушкам, крабам и прочей мелкой живностью морского дна, застывшей над мелкой галькой. У Мирнивра было пристрастие к морю. Обернулся в дверях:
– Пойдём. Духонь с подругами два дня старались, чтобы тебе было уютно.
Кто-то включил свет. Проклиная всё и вся, я разлепила глаза. Ассен нависал над кроватью грозной тучей. В его смуглой лапище, почти не доставая ногами до пола, болтался и пыхтел, поджатый воротом собственного камзола, кучерявый мужичок. Бледный, но отчаянный. Новый советник по вопросам наследных споров, уходящих во тьму веков, и других юридических извилин Элергрема.
– Отпусти его, – просипела я, натягивая одеяло повыше.
Ноги советника коснулись роскошного ковра, но и только.
– Вы сошли с ума, советник Брандр? Как вы сюда попали?
– Владыка! – Он тоже сипел, но сдаваться не собирался, – ваш секретарь не ответил на вызов...
– В посреди ночи? Удивительно... – Я была ядовитее чёрной мамбы. – Что у тебя такого, что не могло подождать до утра?
– Вот, – он протянул мне пластину ксида, – вы должны это увидеть.
– Да отпусти ты его, Ассен! Пусть подождёт в гостинной. – Я смотрела им вслед, силясь сдержать зевок. Единственной моей мечтой в последние десять дней было выспаться.
Когда я влетела в гостинную, выполненную в стиле «дорогие гости, надеемся вам достаточно неудобно, чтобы вы не задерживались», сна у меня не было ни в одном глазу.