Лавируя в бесконечном потоке личного и общественного транспорта, которого в Москве больше, чем по всей стране в целом, я уверена, Катька тараторила без умолку. И я-то – молодец, и её – как подгадал, умчавшись в загнивающую Европу на две недели, и вообще — жизнь прекрасна, мир-дружба-жвачка... Я упивалась звуком родного голоса, не искажённого средствами связи, утопая в кожаном нутре шедевра немецкого автопрома. Отогреваясь душевно и физически.
Мы подружились в третьем классе. После того, как разодрались в кровь, разумеется. Я была новенькой, а вела себя через чур независимо, на Катькин взгляд. Вот она и взялась меня проучить, даже не догадываясь, что за независимость приняла мой страх – я плохо сходилась с новыми людьми. Да и сейчас не совсем избавилась от этой проблемы. А когда выяснилось, что мы живём в одном доме, родителям (моим, в основном) пришлось смириться с тем, что детей в семье стало не единицу больше.
Катькин отец пил в чёрную, и при этом был здоров, как бык. И так же ограничен. И драчлив. А мама, Ирина Петровна, тётя Ира, отличалась такой тягой к всепрощению, что я до сих пор шарахаюсь слишком добрых людей – они, блаженные, не ведают, что творят.
Но Катька, была совсем другой. Натурально, ни в мать, ни в отца — в заезжего молодца! Умная, бойкая, жёсткая, с обострённой тягой к справедливости – даром, что ростом не вышла — моя подруга прекрасна, как ни посмотри! Идите-ка, попробуйте своими мозгами на журфак универа протолкнуться? А она смогла. Пока я в Финэке чахла, Катька уже разгромные статьи печатала. Так вот Лешеньку своего и нашла, по старой привычке — передраться до крови. Такое на него накопала, что он лично прилетел в Петербург, посмотреть на автора. Это уже потом выяснилось, что его подставили, позже...
– Мара, чего притихла? – Катёнок сбила меня с мыслей о былом, возвращая в настоящее.
– Прости, разомлела я в твоей карете. Алексей тебя балует, молодец, ставлю галочку.
Катька счастливо засмеялась. Я знаю, что сделала ей приятное, похвалив мужа. Единственное, что встало между нами – Лёша. И виноваты в этом мы оба. Слишком ревностно любим Катьку. Вот он меня и не жалует. А я стараюсь не жаловаться, и не попадаться ему на глаза лишний раз. Потому что Катька любит этого сорокалетнего бугая самозавбвенно.
Красиво жить не запретишь – домина у Ореховых (Катька теперь Орехова, бррр! Это из Серебровой!) что надо! Хотя вот мне – не надо, да и Катёнок за Лешкой даже в палатку бы пошла, точно знаю. Но глупо отказываться от данности — дом есть, и он хорош. Обычно я такие за версту обхожу, и приглашений в подобные места избегаю, но у Ореховых рафинированным лоском и не пахнет. Дом живой, никакой стерильной атмосферы не наблюдается. В этом я убедилась, едва переступив порог и запнувшись о небрежно брошенную в прихожей сумку, да так, что полетела носом вперёд, баулами в стороны. И приземлилась уже в гостинной, стесав кожу на подбородке о жёсткую щетину ковра.
– Жива? – ужаснулась Катька, поднимая меня с пола. И расхохоталась, – с прибытием!
За огромным, в пол, окном – ухоженный сад. В гостинной тепло. Бутылка игристого почти опустела, новости закончились. Мы замолчали, разглядывая друг друга. Все-таки восемь месяцев не виделись, только по скайпу, да по телефону...
Катька прищурилась. Ну, вот. Чуйка у неё репортерская, даром что она не работает больше – талант никуда не делся.
– Выкладывай, что стряслось?
Если бы так это просто было... Я помолчала. Разлила остатки вина. Вздохнула. Катька терпеливо ждала.
– Как я выглядела позавчера, когда ты меня видела, Кать?
Теперь задумалась моя подруга. Задержав на мне взгляд своих зелёных, с кошачьей раскосинкой глаз, хмыкнула:
– Не так, как сейчас. Прическа другая. Взгляд... Даже не взгляд, выражение... Я далеко была, через дорогу... Ты, и не ты... Мара, – голос Катьки зазвенел настойчивостью почуявшей след ищейки, – выкладывай!
Ну я и выложила. Все, что случилось, вместе со своими на этот счет соображениями.
– О, нет! – простонала моя Катька, прежде чем посерьёзнеть и прищуриться на меня. – Только не опять!
Это она к моей неловкости в выборе мужчин так относится. Ну и права, конечно. В этом плане у меня всё плохо. По Катькиным словам я выбираю мужиков на уровне химических реакций – хватанула ферромон – и готова... А что человек – дерьмо, потом с кровавыми слезами проясняется...