— Но, может, я и вру. Всякое может быть. А может, и нет. Если ты им нужен, они за тобой придут.
Мейсон повернулся и что есть силы отшвырнул лопату. Она отскочила от дерева и упала в нескольких метрах от него. Яма была уже достаточно глубокой.
Вернувшись в комнату, он сразу пошел в ванную. Он не хотел касаться Синички, не счистив с себя грязь. Майкл стянул одежду, вылил в раковину воду из бутылки и распаковал кусочек мыла. Затем взял белое полотенце и начал смывать грязь и пот.
Что не так, Мейсон? Почему ты на себя не смотришь?
Тот человек пытался запугать меня, сказал себе Мейсон. Хотел вызвать во мне страх, потому что не справился бы со мной в драке. Это был просто прием, способ причинить боль, потому что для всего остального тот человечишка слишком труслив. Сейчас он, возможно, собирает своих дружков, чтобы вломиться в мотель и расправиться со мной. А чтобы гарантировать, что я никуда не убегу, человек заставил меня вернуться в комнату и торчать у зеркала.
Тогда почему же он не решается поднять взгляд и посмотреть на свое отражение?
Это глупо. Бояться нечего. Он не сделал ничего дурного и уж точно не собирался пускаться в кровавый разгул. Конечно, он зол — но на то есть причины. Разве не впадет в ярость тот, у кого отобрали все, что ему дорого на этом свете?
— Раз. — Мейсон начал отсчет. — Два. — Он обеими руками схватился за края раковины и стискивал кулаки, пока костяшки не стали такими же белыми, как эмаль.
— Три.
Он поднял глаза и посмотрел в зеркало. На него смотрело его собственное лицо — одновременно удивленное и измученное. К вспотевшему лбу прилипли каштановые волосы. Усталые голубые глаза налились кровью. Что Мейсон должен был увидеть? Рога? Кровавые слезы, стекающие по впалым щекам? Может, клыки? Ничего. Вариант четыре: ничего из вышеперечисленного.
Отражение с облегчением улыбнулось. Все вдруг показалось до крайности нелепым. Мейсон закатил глаза и подумал, что надо разобраться с водяными мозолями. Прежде чем хоронить Синичку, нужно забинтовать руки. Только инфекции ему сейчас не хватало.
Мейсон снял с вешалки полотенце и начал вытираться. В зеркале он увидел свое отражение в полный рост. Надо побольше есть. За последние недели он определенно сбросил несколько кило. Трудно придерживаться здорового питания, если вся доступная еда — либо консервы, либо чипсы.
Мейсон достал из рюкзака чистую рубашку и быстро оделся. Вполне возможно, тот лжец все еще поджидает его снаружи или уже направляется сюда. Надо выбраться. Глотнуть свежего воздуха. Успокоиться. Тогда в голове кое-что прояснится.
Но нельзя бросать Синичку. Надо позаботиться о ней.
Он вынес ее и осторожно опустил тело в могилу. Хотя он завернул ее в простыни, все равно было видно, насколько она маленькая и хрупкая. Когда на белую простыню просыпалась первая горсть земли с лопаты, по щекам у Мейсона потекли слезы. Он постарался не обращать на них внимания и сосредоточился на работе. Мейсон думал, что стоило бы произнести какие-нибудь слова — в память о Синичке и том времени, что они провели вместе. Но на ум ничего не приходило. Да и не было таких слов, которые могли бы ее описать.
Закончив, Мейсон развернулся и пошел прочь. Он не стал возвращаться в комнату за рюкзаком. Рюкзак был ему больше не нужен. Ничего не было нужно — кроме дороги под ногами.
Он решил, что обо всем остальном позаботится позже, когда доберется до Ванкувера. Впереди лежал долгий путь, и у Мейсона было полно времени, чтобы все обдумать.
Главное — ему надо было почувствовать океан.
Они вошли в Сиэтл. Дороги больше не было. На месте запутанной паутины магистралей, тоннелей и эстакад остались лишь горы асфальта да брошенные машины. Повсюду валялось битое стекло. Город засыпало осколками. Здания превратились в скелеты из арматуры. Сильно пахло дымом. Некоторые дома все еще горели — наверное, те, где недавно хозяйничали мародеры.
Дорогой Хит, я почти добралась. Ты меня ждешь? Надеюсь, что был ты в каком-нибудь безопасном месте, когда все это произошло. Тебя ведь здесь учили, как вести себя при землетрясениях? Помнишь, мама нам рассказывала, что делать, если придет торнадо? Меня и пугала, и завораживала мысль, что такое может случиться. Ох, что это я болтаю! Помнишь, ты меня дразнил пустоголовой Барби? Сиэтл весь в руинах. Я никогда не видела такой разрухи. Я буду на месте уже через несколько часов. Надеюсь, ты как-нибудь сумеешь уловить это сообщение. Посылаю в твою сторону позитивные вибрации. Может, ты их почувствуешь — так же, как мама чувствовала, когда с нами что-то происходило. В любом случае держись. Я скоро.