Услышав это, ибрид сорвался с места и вскоре скрылся с глаз, а с ближайший деревьев сорвались потревоженные птицы.
Обернулась на вампира и коротко произнесла:
– Нам нужно двигаться.
После отправилась дальше по дороге, не обращая внимания на сопровождение.
– Вы ведь понимаете, что василиски мне нестрашны. Как и большинство хищников или нечисти. Я смогу защитить.
– Понимаю, – кивнула я, тем не менее шага не сбавляя. Напротив, вдали вновь сорвались птицы, что говорило о том, что Таш нашел свою цель. – И защита мне не нужна. Не сейчас.
– Тогда к чему спешка? – не понял вампир.
– Таш обожает жрать василисков: они для него, что-то вроде деликатеса. Но прежде с ними играет и выматывает, пока те не сдохнут. Эти же твари отвратительно визжат, – поделилась я своими печалями, и, словно в ответ на мои слова, послышался жуткий визг, похожий на детский, который вызвал во мне потребность сжаться и бежать. Но я сдержалась, лишь скорости прибавила, надеясь отойти подальше, прежде чем обреченная нечисть начнет испускать предсмертные визги. И они в разы хуже, чем те, что уже доносятся до моих ушей. – Ко всему прочему, василиски – не единственные твари, что обитают в этих краях. У меня нет ни какого желания возиться в ночи еще и с прожорливой, смрадящей нечистью, – недобро покосилась я вампира, который невозмутимо восседал на своем коне, туго натягивая вожжи, чтобы тот не рыпался.
– Вампиры не единственные, кто стал причиной появления нечисти. Они и до нас вполне себе спокойно плодились, – с намеком на оскорбление послышалось с лошади, что вызвало у меня лишь презрительную усмешку, которую я скрыла в уголках губ. Я и не собиралась утверждать, что виноваты только вампиры: они создали лишь часть. Полуразумную, более кровожадную, проворную и способную к обучению… Я уже молчу про заразу, которую они переносили. – Я могу подбросить. Ни к чему идти пешком, – вдруг произнес Гэврил рядом со мной, а перед моим лицом обнаружилась его предложенная рука, чтобы помочь взобраться на место перед ним в седле.
Позволила себе всего несколько секунд молчания, в уме подбирая слова, которые смогли бы достаточно вежливо и безобидно выразить мое желание лучше переночевать в обществе плотоядного утопленника, чем сидеть в обнимку с вампиром. Но тут лес практически оглушило доказательство того, что сегодня Таш был не в настроении для игр и сразу перешел к убийству.
От этого звука мурашки побежали по телу, а я быстро вложила ладонь в пальцы вампира, запрещая себе даже думать над сторонами морали. А уже через мгновение я была прижата к прохладной груди Рэдоя. Но передумать мне не позволил конь, которого Гэврил пустил в галоп, по-прежнему придерживая меня одной рукой за талию…
Уже минут через пять мы въехали на территорию постоялого двора, границы которого обдали нас волной защитной магии. Похожие обереги от нечисти и магии, только более усиленные, были вплетены в шерсть Таша, потому я могла не переживать, что он наткнется на магов, и будет в опасности. Не то, чтобы ему это было нужно, так как создатели этих существ вплели в их форму устойчивость к магии, но ради моего спокойствия, ибрид позволил мне нацепить на него обереги. Некоторые были на мне, но совсем с другой функцией. И ради того, чтобы их достать, мы с Ташем потратили немало золота, сил и терпения. А так же убили почти два года жизни. Но, по моему мнению, оно того стоило.
Стоило коню остановиться, как я спрыгнула с седла, наконец, выдыхая с облегчением, которое поторопилась скрыть за спокойствием.
– Я договорюсь о ночлеге. Вам не стоит привлекать внимания, так как с земель оборотней мы еще не ушли, потому лишний раз не показывайтесь. А лучше подождите меня здесь, – негромко произнесла я, не сомневаясь, что вампир меня услышит. Гэврил спешился, усмехнулся из капюшона и произнес:
– Вам не стоит переживать о том, что меня раскроют, Анна.
После этих слов мужчина отбросил капюшон и на меня смотрел… оборотень с лицом отдаленно похожим на внешность Гэврила Рэдоя: скулы стали менее выражены, зато нижняя челюсть и подбородок внушали уважение. Нос тоже стал слегка… неидеальным, принимая некую горбинку, вместо предыдущего идеально-прямого. Цвет глаз был ярче, и из блеклого… черт его знает какого, стали насыщенного, красивого янтарного цвета. И этими глазами он внимательно вглядывался в мое лицо. Чересчур внимательно на мой взгляд. Лишь рот остался все тем же, с той поправкой, что теперь, когда он говорил, выдающиеся клыки более не показывались между губ. Цвет лица стал смуглым, хоть на фоне остальных оборотней, полагаю, Рэдой все равно смотрелся бы бледновато.