Заклинило на ней! Коротнуло как неисправную электросхему. Я стараюсь её ненавидеть. Говорю: "Прочь из моей головы". Но она никуда не уходит! На подкорке она крепко засела и я понятие не имею, что с этим делать.
— Егор Антонович, выходим? — коснувшись моего плеча рукой, Екатерина Денисовна заставляет обратить на себя внимание и перестать думать о жене Батурина.
— Да, конечно, — вынужденно улыбаюсь, мол, просто задумался о работе.
Помогаю своей спутнице выйти из машины. Подставляю руку, согнутую в локте, и Екатерина тут же крепко хватается за неё пальцами.
В доме Батурина я впервые. И хоть этот скользкий тип зазывал меня к себе в гости не единожды, до сегодняшнего дня мне удавалось избегать встреч в его доме.
Сегодня всё иначе. У Батуриных годовщина свадьбы. Десять лет! Именно столько времени у меня в груди дыра, размером с футбольное поле.
Оказавшись внутри коттеджа, помогаю Кате снять шубу, раздеваюсь сам и терпеливо жду, когда помощница поправит причёску перед огромным зеркалом, обрамленным позолоченным багетом.
— Не дом, а просто музей! — восхищается Екатерина Денисовна, разглядывая дорогой интерьер и не менее дорогую мебель.
— Есть немного, — киваю, а сам прячу одну руку в карман брюк, чтобы сжать пальцы в кулак.
Бесит! И не потому, что я чувствую себя ущербным на фоне всей этой помпезности. А потому что Катя мне напомнила, почему Юля так и не вышла за меня замуж. Такого дворца я бы ей не построил. В двадцать пять моим максимум была съёмная квартира в спальном районе. Логично, что девочка богатых родителей испугалась менять свою роскошную жизнь на рай в шалаше.
— Егор Антонович, а вот и вы! — доносится со спины голос виновника моего поганого настроения и я оборачиваюсь.
Один взгляд. Глаза в глаза. И я столбенею.
Потому что напротив стоит ОНА, держа своего мужа под руку, как и меня — моя спутница на этот вечер.
Выглядит Юля эффектно, впрочем, как и всегда при моей памяти. Эта девочка никогда не пренебрегала своим внешним видом и даже в обычных джинсах и топе умудрялась быть королевой.
Спустя десять лет она стала ещё красивее, как хороший алкоголь многолетней выдержки. Только от одного взгляда на её стройную фигуру, обтянутую длинным платьем в пол, у меня закипает мозг. Одета она не вызывающе, но фантазия дорисовывает в голове самые смелые образы, потому что мне хорошо известны, какие соблазнительные изгибы тела скрываются под слоем ткани.
— Поздравляю вас с годовщиной свадьбы, — неловкость момента прерывает Екатерина Денисовна. — Это вам, — вручает небольшую коробку в дизайнерской бумаге.
— Благодарю, — Батурин с интересом разглядывает подарок, пытается его немного потрусить, — и что здесь, не скажите? Интересно же.
— Понятие не имею, — пожимает плечами Екатерина Денисовна. — Подарок выбирал Егор Антонович.
Юлия
Тагир кружит меня в медленном танце под аккомпанемент музыкантов. За нами следят десятки пар глаз. Быть под прицелом чужих взглядов — одно из худших ощущений на этом вечере. Хуже танца с Батуриным может быть только встреча лицом к лицу с Егором. Не знаю, как я тогда смогла выдержать этот момент. Сердце стучало с таким грохотом, что, казалось, его стук был слышен всем присутствующим в нашем доме.
— Не заболела? — спрашивает муж, когда мы, завершив танец, стоим посреди зала. — Бледная какая-то.
Муж прикладывает тыльную сторону ладони к моему лбу и недовольно хмурится. Я же слышу за спиной очередной взрыв аплодисментов и пресловутое “Горько”.
С замиранием сердца слежу за приближением Тагира. Обняв меня за талию, притягивает к своему телу вплотную. Рукой зарывается на затылке и я только успеваю закрыть глаза, как на мои губы обрушивается поцелуй.
Плотно сжав челюсти, пытаюсь не впустить язык Тагира в рот, но тщетно…
Это какая-то пытка, если не сказать больше. Если бы мне без Анастазии удалили зуб, было бы не так больно, как сейчас.
— Люблю тебя, — говорит Тагир после поцелуя и проводит ладонью по моей скуле, гладит, как послушную собачонку за хорошее поведение.
Зал аплодирует. А я голову боюсь повернуть в сторону и встретиться лицом к лицу с человеком, чей взгляд прожигает мою спину насквозь. Знаю, Егор сейчас смотрит на нас. И это больно! Потому что он тот, кто разрушает, но заставляет чувствовать себя живой.
— Извини. Я хочу выйти на свежий воздух, — опускаю руки с плеч Тагира.
Делаю шаг, но муж ловит меня за запястье, и я вынужденно оборачиваюсь.
— Я проведу тебя.
— Тагир, — умоляюще заглядываю в чёрные глаза, — пожалуйста, я хочу побыть одна.