— Я хочу тебя ненавидеть, — рычит на ухо, усиливая тиски на моём теле. — Если бы только знала, как я заставляю себя испытывать к тебе отвращение, презирать. Ты сделала мне очень больно… тогда. Но я грёбаный идиот, раз продолжаю тебя любить. И я никуда не уйду, как бы ты того не хотела.
Подкатывающий к горлу ком лишает меня способности говорить. Сердце сжимается до боли, а в голове, как на репите, крутятся одни и те же слова, которые однажды я сказала Егору: "Я буду любить тебя, что бы ни случилось. Даже если тебя объявят врагом народа и приговорят к смертной казни, знай, я умру в тот же день. Потому что без тебя моя жизнь ничего не значит".
***
Больше 10 лет назад (Юлия)
Проливной дождь застал посреди поля, куда нас привёз Егор Антонович снимать рассвет. В спешке сворачиваем всю фототехнику и, взявшись за руки, бежим к одиноко стоящему дереву, чтобы укрыться под его кронами от дождя.
Прижавшись спиной к коре дерева, я негромко смеюсь.
— Если после этого дождя я заболею и не приду на лекцию по микроэкономике, то так и знайте, Егор Антонович, в этом будет ваша вина.
— Боюсь, мы вместе не попадём на эту лекцию, — улыбается Егор Антонович и вдруг становится серьёзным, сосредотачивая взгляд на моём проникшем до нитки топе.
Я тоже опускаю глаза и краснею, заметив очертания груди. И почему именно сегодня я решила надеть тот полупрозрачный лифчик?
— Я тебе нравлюсь?
Божечки, неужели "это" вылетело из моего рта? Никогда раньше я не задавала подобных вопросов ни одному парню, но с Егором Антоновичем всё обстоит иначе. Я теряю разум, когда смотрю на него. Несу всякую ерунду, не задумываясь о том, что он обо мне подумает.
— Очень, — отвечает мужчина и, поддавшись вперёд, прижимается ко мне всем телом.
— Тогда поцелуй меня, Егор, — требую я, удивляясь собственной наглости.
Зарывшись ладонью у меня на затылке, Егор притягивает моё лицо к себе и накрывает мои губы мучительно сладким поцелуем. Жадно и быстро его язык исследует глубину моего рта. А я, как наркоман со стажем, тянусь руками к плечам Егора и хватаюсь за них пальцами, боясь отпускать.
До дрожи в коленях… Неописуемо волнительно и незабываемо до помутнения рассудка.
"Я хочу быть его", — кричит внутри меня.
"Хочу раствориться в нём, отдавая всю себя без остатка "
Его руки медленно спускаются по спине и ненадолго задерживаются на ягодицах. И я уже предвкушаю момент, как его прерывает настойчивый звонок моего мобильного телефона.
Извинившись перед Егором, достаю из сумки телефон и жму на "зелёную трубку", принимая вызов.
— Юлька, вали быстрей домой. Через час у нас гости, а тебя нет. Папа в бешенстве, — тараторит сестра, а я улыбаюсь как дурочка и смотрю на Егора — ради такого поцелуя может подождать и сам президент, не то что отец с гостями.
— А что за гости?
— А то ты не знаешь? — хмыкает сестра. — Батурины свататься придут.
— И кто невеста?
— Юль, тебя там молнией шандарахнуло? Или что? Ты чего тупишь?! Ты, блин, у нас невеста.
Сжав телефон до побеления пальцев, прячу его в сумку.
— Что-то случилось? — спрашивает Егор, касаясь моего лица тыльной стороной ладони. — Ты побледнела.
Качаю головой. Ничего не случилось, если только не считать моего выжившего из ума отца.
— Мне нужно срочно домой, — отвечаю Егору и, схватив лежащую на земле сумку с фотоаппаратом, закидываю её себе на плечо.
Глава 8
Юлия
Сжимая руль обеими руками, Тагир сосредоточенно следит за дорогой.
— Я очень рад, что ты всё-таки решила продолжить с реконструкцией школы. Признаюсь, я был удивлён, когда ты попросила меня в этом тебе помочь.
— Да, я подумала, что было бы хорошо сделать доброе дело. Дети должны ходить в свою школу, а не в соседнее село за десять километров.
Улыбнувшись, Тагир ненадолго скашивает взгляд в мою сторону и одобрительно качает головой. А ещё опускает руку на моё колено, чтобы погладить вверх-вниз.
После того как Егор отказался помогать мне с реконструкцией школы, я вздохнула с облегчением. И приняла решение: во чтобы то не стало держаться от него подальше. Моё сердце каждый раз обливается кровью, когда он оказывается рядом. Знаю, я не смогу долго сопротивляться чувствам. А потому будет лучшим, если всё останется по-прежнему. Мы же как-то жили эти десять лет?
Машина останавливается недалеко от разрушенной школы. По традиции Тагир первым выходит из внедорожника и открывает передо мной дверцу.