— Юля, Юля… — Тагир вздыхает, продолжает гладить меня по голове, будто маленькую непослушную девочку.
— Не нравлюсь?
Изогнув тёмную бровь дугой, Тагир удивляется. Но молчит.
— Зачем я тебе? Зачем ты приехал за мной? Если хочешь отомстить, то сделай это, пожалуйста, побыстрее. Я даже сопротивляться не буду. Убей меня, только не мучь. Я больше не выдержу в твоём плену. Убей меня прямо сейчас…
Глаза Тагира чернеют. Лицо становится каменным. Выждав паузу, Тагир наматывает мои волосы на кулак и тянет голову назад. Его движения причиняют мне физическую боль, но никак не душевную. А потому я даже не вскрикиваю. Стиснув зубы, терплю.
— Рот закрыла. Привела себя в порядок. И стала прежней женой своего мужа. Ты Батурина, а не размазня!
Я горько смеюсь. Но недолго. Потому что Тагир подхватывает меня на руки, отрывая моё тело от пола как пушинку. Несёт в ванную комнату и усаживает в ванную прямо в одежде.
Сняв пиджак, Батурин расстёгивает запонки на рукавах рубашки и закатывает рубашку до локтей. Включает кран, регулирует температуру воды. И наполняет ванную водой до тех пор, пока она не коснётся моей шеи. Хватает с полки все баночки, попадающиеся под руку. И выливает всё в ванную. Густая белая пена покрывает моё тело.
Он моет меня, если это можно так назвать. Бесполезно. Если пытается отмыть моё тело от следов другого мужчины, то это просто смешно. Но я не смеюсь. Я опустошена. Во мне больше нет никаких эмоций. Я безнадёжна.
Я позволяю достать себя из ванной и укутать тёплым полотенцем. А затем Тагир отводит меня к камину, который утром растопил Егор. Я сижу на коленях у Батурина и дрожу. Не могу согреться.
Тагир обнимает меня обеими руками. Крепко-крепко. Боится отпустить.
Зарывшись носом в моих волосах на затылке, Тагир шумно дышит. Маньяк. Чокнутый на всю голову. Что я ещё должна сделать, чтоб он потерял ко мне интерес? Я же изменила ему с другим мужчиной! Стонала под тяжестью чужого тела, целовала чужие губы… Но Батурину будто всё равно.
— Когда ты меня бросила в Эмиратах, умирая, я лежал на полу и знаешь, о чём думал? — я ничего не отвечаю этому сумасшедшему, а он всё равно продолжает говорить тихим голосом: — Я думал, что больше никогда тебя не увижу. Больше всего я боялся потерять тебя. Чувствовал, что на этот раз могу действительно тебя не найти.
Я по-прежнему молчу. Мне нечего сказать на этот бред.
— Я так соскучился по тебе, моя любимая жёнушка. Мысли о тебе истерзали всю мою душу, пока я тебя искал.
— Ты сумасшедший.
— Увы, — ухмыляется Батурин и резким движением поворачивает меня к себе лицом. Смотрит на меня снизу вверх, и я замечаю, как на его скулах играют желваки: — Я влюбился в тебя ещё пацаном. Потому что ты была самой красивой. Как сейчас помню твои длинные волосы, которые ты собирала в высокий хвост на затылке. Помню твоё милое личико и большие карие глаза.
— Я младше тебя на шесть лет. Ты влюбился в ребёнка, Батурин.
— Думаешь, любовь позволяет делать выбор: влюбиться или нет? У любви нет правил. Она не имеет инструкций. Для неё нет возраста. Нет никаких преград. Она бьёт в самое сердце и кладёт на лопатки. Не позволяет подняться! Я ждал, когда ты немного подрастёшь. Станет совершеннолетней. Я всегда знал, что ты будешь моей.
— Ты мне жизнь сломал, Батурин. И себе сломал.
— Тшш… — прикладывает палец к моим губам, чтоб я замолчала. — Не говори так, душа моя! Ты и есть моя жизнь. Ты — моё всё. Я стал тем, кем я есть, только благодаря тебе.
Боже, какой чокнутый…
Юлия
Приведя меня в человеческий вид, Батурин решает возвращаться домой. А я даже не удивляюсь, когда на улице возле дома, который арендовал для нас Егор, замечаю кортеж из чёрных иномарок. Батурин без своей свиты почти никогда не ездит.
Оказавшись в машине, я устраиваюсь на краю дивана, специально отодвигаюсь подальше от Тагира. Но он притягивает меня к себе, схватив за руку. Обнимает за плечи, будто всё ещё надышаться мною не может.
Поездка до столицы дальняя. Я даже каким-то чудом умудряюсь заснуть. Но во сне я всё так же ощущаю тиски Тагира и запах его ненавистного одеколона, которым я уже насквозь пропиталась.
— Юля, — меня будит голос Тагира. Я только успеваю открыть глаза и отпрянуть от дьявола, как он кивает куда-то за мою спину: — Пообедаем. Я проголодался.
Придорожный ресторан выглядит дёшево. Обычно Батурин брезгует есть в подобных заведениях, но, видимо, сегодня он решил изменить своим принципам. И это выглядит странным.