По традиции, ждём ваших отзывов!
========== Глава 29. Окончательно и бесповоротно ==========
Комментарий к Глава 29. Окончательно и бесповоротно
За эту главу я, в первую очередь, откланяюсь самому лучшему в мире товарищу-соавтору, ведь 90% работы над ней - её прямая заслуга. И без неё я бы не справилась, даже не сомневайтесь. ❤️
Останься со мной навсегда
В этом танце над землей
Где только ты и я.
Останься, прошу, на моей высоте
В этом танце я дышу и верю тебе.
Февраль 1998-го…
Если в мире существовало олицетворение народной мудрости, то Александр Белов был воплощением пословицы: «Пришла беда — отворяй ворота». В голову бандиту не пришло ничего более умного, когда в тот злополучный февральский вечер он обнаружил свой огромный дом пустым. Казалось бы, разве могло произойти нечто более неприятное, чем нападение собровцев на его ребят? А потом бильярд с Зориным… Саша вернулся потрёпанный и уставший, мечтая услышать смех сынишки да погреть кости под боком жены. В последнее время отношения у них, конечно, не ладились — всё после проклятого взрыва — но попытать удачу определённо стоило.
Мурлыча себе под нос глуповатую песню про усатого зверя, Белый взобрался по ступенькам с плюшевым львом на плече.
— Ваня! Вань, — шёпотом позвал ребёнка и заглянул в детскую.
Мальчика там не оказалось. Отбросив игрушку, Саша с громким окликом: «Оля!» кинулся в спальню. Комната встретила брошенного супруга таким же молчанием. Наверное, он ещё долго метался бы в поисках семьи, если бы под носком лакированной туфли не мелькнул прямоугольник бумаги — утренняя газета с заметкой об убийстве продюсера.
Ах ты, драная покрышка… Белов вдруг почувствовал, как его пробирает мелкая нервная дрожь. В голове теснилось недоумение, обида и злость. Рука сама потянулась к телефону — странное решение, в котором мужчина едва ли отдавал себе отчёт. Всё запутано, всё, сука… Сурикова же не просто так в последние месяцы меня к себе не подпускала. Не просто так смотрела этим своим загнанным взглядом, молчала неделями, только при Томке улыбалась. И теперь сбежала не из-за Кордона — сколько этих кордонов-то на моей совести…
— Пчёла? — с напускным равнодушием пробормотал он в трубку. — Привет. Протрезвел? Это… ты один? — получив утвердительный ответ товарища, Саша прямо в пальто опустился на диван. — Чё делаешь?… Кто ведёт? — затянутые в чёрную кожаную перчатку пальцы смяли серую газетную бумагу. — Ну болей-болей. Бумаги завтра, всё, давай, пока!
Судя по всему, побывавший сегодня в лапах смерти Пчёлкин правда отдыхал дома, под звуки футбольного матча и бутылку коньяка. Успокоило ли это Белого? Едва ли. Куда могла пойти Оля, если предположить, что её воздыхатель правда не при чём? Если отбросить мысли о том, как она отчаянно защищала «Витю» в декабре, как изменилась после его спасения? А не получается отбросить. Кос меня предупреждал: эта канитель чуть ли не с конца восьмидесятых тянется. А я не слушал, идиот… Признавать свои ошибки криминальный авторитет не умел, но ещё хуже ему удавалось отпускать тех, кого он привык контролировать. Не теряя надежды, Саша упорно набрал ещё один номер.
Диалог с Елизаветой Андреевной почти не помог. Пожилая женщина отвечала на расспросы зятя таким ледяным тоном, словно тот нанёс ей личное оскорбление. Оля Ваню укладывает, Оля не хочет с тобой говорить, до свидания… Ещё и сбросила, старая карга! Она меня всю жизнь недолюбливала и теперь будет с радостью покрывать Сурикову.
— Ну, блин, — морща бледный лоб, ругнулся Саша. — Всё не слава богу… Куда ж ты, маленькая моя?
Да, жена ушла в самый неподходящий момент. Да, бандиту точно было не до семейных мелодрам: тучи сгущались над бригадой, и сегодняшнее происшествие только подтверждало это. Но он точно знал способ, с помощью которого мог быстро расставить точки над «і». И наказать тех, кто виноват в его несчастьях.
… Той ночью Вите приснился сон, в котором всё повторилось. Грубый налёт вооружённых людей в камуфляжах, ор, заломленные за спину руки и погружение в тесный красно-белый автобус. Их с Косом и Шмидтом тащили вниз по заснеженному склону под руки, словно сумасшедших, пинали, как скот. Во сне Пчёла видел себя со стороны: как оторвался рукав на любимом пальто, как лила носом яркая кровь и безбожно растрепались светлые волосы. За что? Почему с нами, почему сейчас? Слышал свой истончившийся, полный страха голос:
— Пацаны, да поехали, выяснили бы все вопросы… В чём проблема, не понимаю!
Проблема заключалась в том, что бандит был не у себя в офисе и не в дорогом ресторане в центре столицы. Люди с нашивками СОБР не приходились ему партнёрами по бизнесу, с которыми Пчёлкин привык договариваться за считанные полчаса. Этих людей он не мог убедить, перехитрить или припугнуть — и потому метался, досадуя на самого себя.
— Поехали бы нормально… Космос, ну что ты молчишь! — обернулся к другу, ища его поддержки, и тут же получил резкий тычок в плечо: мол, переставляй уже ноги быстрее.
Сквозь пелену кошмара Витя различал голоса, почти физически ощущал тупую боль от падения в шее и рёбрах — его и парней швырнули кувырком прямо на холодную землю.
— Ребят, вы чё, обалдели, что ли? — с трудом выпрямившись, заговорил бедняга. — Ребят, ну харэ, алё, слышите… — не унимался, тщетно стараясь достучаться до своих мучителей.
Вместо ответа собровцы бросили им по очереди три лопаты. Когда последний уступ ткнулся в снег, мороз прошёл по коже, будто в крышку гроба вогнали последний гвоздь. Неужели вот так, не разобравшись?
— Мужики, вы чё… — тихо сказал Холмогоров.
Только Шмидт оставался неподвижным. Не размахивал руками, не умолял — видимо, уже всё понял и смирился.
— Копай! — скомандовал мужчина в маске, направляя на приговорённых дуло автомата.
Космоса добила эта несправедливость. Он схватился за своё орудие и принялся расшвыривать снежные комья в разные стороны, злобно рыча сквозь зубы:
— Тварь! На, на!
Лопаты ударялись о замёрзшую землю, белое солнце слепило глаза сквозь прорехи между сосновых ветвей. Пот струился по спине, дыхание сбилось, кровь не останавливалась, пачкая щёки и губы. И только немые сосны равнодушно смотрели на троих отчаявшихся мужчин со своей высоты. Пчёла на минуту перестал рыть, сплюнул и потянул грязными пальцами распустившийся синий узел галстука. Хотелось безжалостно утопить ленту ткани в тёмной жиже, как эти люди собирались уничтожить сейчас его самого и самых близких ему друзей.
— Ну всё. Хорош, — наконец велели с холма. — Лопаты наверх.
— Командир, вы чё, серьёзно, что ли? — Витя до последнего не мог поверить, что это не шутка, что всё закончится так бездарно.
— Да не, мы шутим, — презрительно отозвался «командир». — Лопаты давай.
— Ребята, — опять обратился Пчёла, выполнив приказ. Стоял в оборванной одежде, вскинув тусклый взгляд на блюстителей порядка. — Ну чё вы, ну шуганули и всё, правда… Ну правда, ну мы бы поняли, мужики, правда…
— Приготовились, — прозвучало в ответ.
— Ну правда, ну… — беспомощно повторил парень и вдруг отчаянно рванулся вперёд, пытаясь выбраться из ямы. Я жить хочу, понятно вам?
Шмидт вовремя перехватил его и силой удержал на месте:
— Витя-Витя-Витя! Он же серьёзно… Братка, ты меня прости, если что не так было, — проговорил добродушно и слегка виновато, держа Пчёлкина за руку чуть выше локтя.
Космос высоко занёс руку и медленно перекрестился. Ты ж без крестика, Космосила… Тот потянул за рукав, мол, уже неважно, брат. Витя тогда простил ему всё — и разногласия с оружием, и предательство в девяносто седьмом. Он в безмолвном ужасе смотрел на дула автоматов, на раздавленный ботинком одного из собровцев окурок. Теперь окончательно понимал: это конец. Не от кого ждать помощи — моя Оля не примчится с камерой и Саня не переиграет всё в последний момент. Но я не хочу умирать. Я ведь только жить начал, люди! Про сына узнал, Валерке помог, Кордону отомстил, вот же в обед расплачивался. Дайте мне пободаться немного ещё, пожалуйста… Не делайте этого, не делайте, не…