— Вить, остановись, — почти умоляюще шептала девушка, из последних сил пытаясь удержаться на грани. — Сашка убьёт тебя, и меня заодно… Ему ведь это ничего не стоит.
— Да и пусть, — Витя вновь потянулся к её губам, обдавая зардевшееся лицо горячим дыханием. — Пусть убивает. Мне пофиг уже. Я всё равно тебя проебал… Вас. Мне терять нечего.
— Ну уж нет, — Оля вмиг посерьёзнела и даже отстранилась. — Пчёлкин, если ты умрёшь, я сама тебя убью, понял?
Она смотрела пристально и слишком сурово для такого романтичного момента, но от одной его улыбки и преданного восторженного взгляда рушились все барьеры. Белова действительно ничего не забыла: ни этих глаз, ни дыхания, что сейчас заполнило весь салон автомобиля и оседало на её коже. Девушка сама подалась вперёд, вовлекая Пчёлу в откровенный жадный поцелуй. Видишь… Я могу быть и такой. Вот что ты со мной делаешь даже спустя столько лет. Рука не слушалась её — инстинктивно скользнула вниз, коснулась сперва наугад, а потом решительно и чувственно. Сжимала, гладила, путалась в складках плотной брючной ткани.
А потом снова поднялась и стала быстро расстёгивать его рубашку. Следом за пуговицами со звоном расстегнулась пряжка ремня. Чёрт… Что ты там задумала? Наблюдать за решительными действиями и предвкушать продолжение было явно выше его сил. Потому Витя сумел только откинуть голову на спинку сиденья, крепко зажмурив глаза.
Оля осторожно коснулась губами его напряжённого живота, медленно, но с готовностью прокладывая себе путь ниже влажными поцелуями. Как в бреду, Пчёла дрожащими пальцами нащупал сбоку сидения кнопку, откинул спинку и отодвинул его назад. Вцепился в край кресла чуть ли не до хруста — желанные губы наконец дошли до главного.
— Что ты… — с придыханием начал он, но озвучить свою мысль так и не успел.
— Я хочу так, — шёпотом сказала девушка, едва касаясь чувствительной кожи. — Скажи, так… Так правильно?
И этот вопрос, слегка обеспокоенный, но инициативный одновременно, вскружил голову, заставив забыть обо всём. Казалось, это не Витя вчера стоял в полушаге от смерти под градом пуль. Кого-то другого, не его, пару месяцев назад чуть не застрелили лучшие друзья. Потому что сейчас Пчёлкина волновала лишь неожиданная смелость любимой женщины и близость её горячего рта. Похоже, Саню таким ты, Оленька, и не баловала… Тёмные сладкие волны возбуждения сомкнулись над головой, ожидание стало почти болезненным.
— Так, — рвано выдохнув, парень коснулся Олиных волос. Не давил, не подгонял, лишь мягко подсказывал движение, без слов объяснял, как ему нравится. — Не спеши…
Еле заметно кивнув, Белова прикрыла глаза и вернулась к начатому. Тёплая ладонь поглаживала по голове, задавая приятный темп, удобный для обоих. Витя был с ней настолько осторожен и чуток, что девушка быстро расслабилась. Оказывается, это совсем не сложно… И так странно. Вот я склонённая перед ним, доставляю ему удовольствие, но чувствую при этом свою силу и власть. На смену волнению от этой мысли пришло жгучее желание.
Пипец просто, что ж это такое творится… Движения припухших губ Оли тем временем стали раскованнее и глубже, шальной жар и слабое дрожание её рта пронеслось шумной вибрацией снизу вверх и обратно, от томного сдавленного стона будто шаровая молния прошибла всё тело. Нет, Пчёла не хотел заканчивать так… Не хотел пачкать её — во всяком случае, точно не сегодня.
— Иди ко мне, — он потянул девушку вверх за предплечье, прерывая ласку, и посадил к себе на колени.
— А как?… — опьянённая своей маленькой победой, Белова с тенью сомнения посмотрела на Витю.
— В бардачке, — задыхающимся шёпотом откликнулся Пчёлкин и сам потянулся к заветному ящичку: только бы скорее… только бы на этот раз всё было правильно. Передал ей упаковку и, с трудом управляя своими движениями, расстёгивал тесные женские джинсы, безжалостно стаскивая их, выправлял и задирал как можно выше колючую ткань свитера.
Когда с одеждой было почти покончено, Оля подцепила острым краем ногтя тонкую обёртку, с шуршанием смяла в руке и не глядя отбросила её куда-то на пол. Сосредоточенным, выверенным движением подготовила Витю и, чуть приподнявшись впустила в себя. Это было самое необыкновенное чувство, подобное возвращению домой после долгого пути. Безграничное доверие и абсолютная наполненность, угадывание следующего движения навстречу, одно дыхание на двоих — такое горячее, что стёкла автомобиля давно покрылись густой серебристо-белой испариной.
Она смело принимала каждый толчок, волной приподнимаясь и снова опускаясь как можно глубже. Он гладил её волосы, каштановой паутиной струящиеся по плечам и спине, вёл ладонями по тяжело вздымающейся груди и сжимающим его бёдрам. Если Вите Пчёлкину и было суждено умереть этой зимой, то под этой девушкой, прижимая её к себе, ловя губами её стоны, слушая бессвязный шёпот и осыпая в ответ такими же бессмысленными признаниями. Умереть, чтобы возродиться в последнем крике, в отчаянной любовной судороге, настигшей их почти одновременно.
Возвращение в реальность произошло не сразу. Долгое время они пытались привести в порядок одежду, волосы и дыхание. Молчали, но, как ни странно, слова и не требовались.
— Оль, — Пчёла первым позвал её, когда мысли прояснились. — Уходи от него.
— Что? — всё ещё мутный от пережитого удовольствия взгляд стал острым и тёмным — она не верила.
— Ты не поняла… Насовсем уходи, — уже увереннее повторил Витя и сам поразился: оказывается, всё было так просто, а он и не догадывался. Может, это только сейчас так, пока за окнами мира не видно? Пока город не проснулся? Подобные решения не принимаются на эмоциях после бурного секса, Пчёлкин. Ты же не пацан…
Но вот же Сурикова сидела рядом с ним, самая близкая на свете. Вот судьба, повернувшаяся сначала спиной, обогрела его, превратив в счастливого мальчишку. Того, кем он был в девятнадцать в её объятиях.
— Ты что, шутишь, Вить? — Оля прищурилась и закусила губы.
— Нет, — парень положил руку на её колено и, огладив круговым движением, настойчиво сжал. — Я больше не буду врать Сане. И ныкаться по посёлкам тоже не хочу — боюсь нарваться на твою бабулю, а она в гневе покруче собровцев выйдет, Оль, правда.
Невинная шутка разрядила обстановку, вызвала слабую улыбку и полный надежды взгляд.
— У меня есть время подумать?
Девять лет думали… Теперь нам и правда нечего терять. Пчёлкин тяжело вздохнул и вернул ей улыбку:
— Я буду тебя ждать, — ответил спокойно. — И сына тоже… Обдумай всё и собирай вещи.
Впервые они вместе строили планы на будущее. Впервые тихо целовались в тёплом салоне автомобиля, не боясь завтрашнего дня. И не знали, что через тонированное стекло припаркованной поодаль «Лады» за ними наблюдает пара светлых глаз.
Комментарий к Глава 29. Окончательно и бесповоротно
Кто ждал нцы Вити и Оли пять лет? Вот она, перед вами!)
По традиции, ждём ваших отзывов. И не забудьте оставить комплимент нашей Китти за чуткие описания - ей будет приятно!❤️
========== Глава 30. Кровавый донос ==========
Комментарий к Глава 30. Кровавый донос
За реализацию этой главы на бумаге всё также благодарим товарища-соавтора!❤️
Я больше не играю со своей душой
Какая есть, кому-нибудь сгодится
Но медь – не золото, и твой герой
Последний, кем бы ты могла гордиться…
Цепочка «компромат-наказание» не была в теории слишком сложной, но тучи над зданием «Курс-Инвеста» в то пасмурное февральское утро отчего-то сгущались неумолимо.
— Ну не томи уже, Макса. Выкладывай, чё там.
Повелительный тон босса должен был подстегнуть Карельского к дальнейшему действию, но от Сашиного холода его словно парализовало. Мужчина замер на месте: втянутая глубоко в плечи голова, стеклянный взгляд водянистых глаз, сжатые в тонкую линию бледно-розовые губы. Ты серьёзно, Карельский? Кандагар прошёл, своими глазами видел, как с товарища живьём сдирали шкуру… А теперь боишься заложить начальнику измену его жены? На самом деле, страшна была совсем не биография Оли, поместившаяся в двадцать минут записи, — такие истории случаются на каждом шагу. Настоящий ужас внушал гнев её супруга, который уже разминал руки, не спуская глаз со своего охранника.