— Ну, за приятное знакомство, Кариночка.
Щёки медсестры порозовели не от алкоголя, не то от смущения; она облизала губы и ещё раз гулко глотнула. Её миловидная внешность в сочетании с интимным полумраком плохо освещённой комнаты производила нужный эффект: тело резко обдало горячей волной, в затуманенную голову явилась мысль прижать случайную подружку к стене. Отставив стакан на ближайшую полочку, Пчёлкин потянул девушку ближе к себе и принялся страстно целовать её гибкую смуглую шею. А Карина словно этого и ждала — жадно прильнула в ответ, зарылась маленькой ладонью в его светлые волосы, слегка прикусила мочку уха острыми зубками. Лучшего сигнала к действию быть не могло — не прекращая ласк, Витя повернул ключ в замке, снял с неё голубую шапочку, расстегнул рубашку и приступил к делу…
… Яркий коридорный свет ударил в глаза, буквально ослепив: Пчёла прищурился, откинул назад спадавшие на лоб волосы и поправил воротник рубашки. Застёгивал её на ходу, чем вызвал приступ хохота и целый шквал шуток от товарищей:
— Ничего у тебя, Пчёлкин, не меняется, — Саша впервые хлопнул его плечу. — Жениться тебе надо уже!
— Да ну тебя! — отмахнулся тот и тут же громко рассмеялся следом.
— Мужики, а может, по такому случаю — в Метлу? — крутанув пачку «Мальборо», вдруг предложил Холмогоров.
Жизнь сделала полный круг и вернулась в почти привычное русло.
Все раны имеют свойство затягиваться, все обиды с точки зрения целой жизни уже не кажутся такими трагичными. Со дня страшной ссоры Беловых прошло больше года, и с тех пор Саша не раз приезжал в Трудовую: забирал Ваню и катал его на машине вместе с Максом, отвозил в тир и учил стрелять по мишеням. Твёрдо решил, что как бы жестоко не обошлась с ним Оля, её ребёнка он не оставит. Желание подарить кому-то нерастраченное тепло оказалось сильнее принципов, но ещё сильнее было желание стереть с Ваньки след его родного отца, становившийся всё более заметным. Научить мальчика всему, что знал сам, дать нужное образование, доказать Суриковой, что её обманутый супруг — не такое уж и чудовище. В конце концов, сын Пчёлы — Пчёлы, которого Белый так великодушно простил — был единственным шансом бандита стать лучше, добрее. Своего рода маленький билет в светлое будущее, где нет крови и пороха.
Сколько бы боли не приносили встречи Белого с бывшей женщиной, постепенно она стала впускать его домой, улыбалась иногда и старалась сдержанно обсуждать воспитание ребёнка. Вот только Саша никак не мог подумать, что однажды Ольга снова окажется рядом в романтичной, почти интимной обстановке.
Приталенное серое пальто модного покроя, струящиеся по плечам прямые волосы, блеск на губах естественнее и нежнее всякого вечернего макияжа — оказывается, он даже не подозревал, с какой красавицей жил. Стоять, брат, так не пойдёт. Она залетела от твоего лучшего друга и врала всем вокруг, а ты на неё залипаешь. Сурикова нам нужна для дела, а не для соплей.
— А ты чё будешь? — спросил почти грубо, стараясь скрыть волнение.
— Сок, — простодушно отозвалась гостья и уточнила заказ официанту: — Берёзовый.
Вот тоже мне, дитя природы! Белов рассчитывал, что дорогое вино сделает Олю более сговорчивой, а она выбрала детский безалкогольный напиток. Мужчина обратился к обслуживающему персоналу раздражённо, в привычной высокомерной манере.
— Ты покрасилась, что ли? — даже когда официант ушёл, разговор упорно не клеился, дурацкие реплики мешали приступить к главному.
— Нет, — растерянно ответила собеседница и невесело усмехнулась: она опасалась мужа, но в то же время не воспринимала всерьёз.
— Отблеск… Наверное, — пробормотал Саша и попытался сменить тему — выдерживать на себе проницательный зелёный взгляд становилось невыносимо: — Здесь Фил с Томкой любили отдыхать.
Упоминание самых близких друзей даже в таком беззлобном контексте возымело обратный эффект: Белова сжалась и заметно погрустнела.
— Томку жалко, — сказала прозрачным печальным шёпотом. — Как она всё это вынесла?
— Ну, ещё сколько впереди, — задумчиво протянул Саша. — Неизвестно, когда ещё речь полностью восстановится, сидеть сможет и шаг свой первый сделает.
Хоть что-то радостное произошло: Валерка очнулся, глаза смышлённые такие, и сказать сам пытался, воды попросить… Белов со вздохом отвёл глаза и сделал глоток вина. Его другу предстояла длительная реабилитация, но что-то внутри подсказывало: к концу года он уже сможет на своих двух прийти и поздравить главного бригадира с победой на выборах. Только для того, чтобы Фила смог мною гордиться, нужно сперва выиграть в этой проклятой гонке. А как? Разведённый бывший бандит, сын которого живёт на даче с матерью и прабабкой — не самый удачный кандидат в депутаты. Ещё эти тёрки с Пчёлой… Наверняка могло просочиться куда-то. Мне нужна сплочённая команда, а не это всё.
— Так ты о чём хотел поговорить? — спросила Ольга, будто разгадав его тайные мысли.
В эту минуту она казалась такой умной и тонко чувствующей, что Саша завидовал самому себе прежнему. Может, и я виноват в чём-то? На баб других заглядывался, интереса к ней вообще не проявлял. Думал, её осчастливит хата на Котельнической, а она вся такая возвышенная была… Может, потому она и бегала на сторону к этому сраному романтику? Признавать свои ошибки было досадно, и Белый сам не заметил, как выпалил вслух:
— Знаешь, Пчёлкин со стриптизёршей замутил из «Метелицы». У него так-то все тёлки… В смысле, девушки, сама знаешь… Как не официантка, так медсестра. А тут прикипел к этой Лизке, чуть ли не каждую неделю с ней развлекается.
Оля напряжённо слушала, меняясь в лице. После аптеки, после машины в девяносто восьмом, когда они находились в шаге от эфемерного счастья, реальность била по больному. Лиза, значит. Интересно, какая она… А чего ты ожидала, подруга? Что он обет безбрачия даст после всего, что из-за тебя натерпелся? Жгучий стыд румянцем обжёг щёки, шею, уши. Однако вместе со стыдом неожиданно пришло и понимание: она всё сделала правильно. Витю давно следовало отпустить вместо того, чтобы ставить перед мучительным выбором. В день, когда все съехались в Бурденко к очнувшемуся Филу, Белова видела бывшего любовника в палате. Помнила его лучащиеся глаза: он был снова свободен, прощён, принят в бригадирскую семью.
— Это всё? — холодно спросила она, стараясь не выдавать себя.
— А, неважно, — Саша притворился, будто самый серьёзный вопрос значил для него не больше, чем обсуждение блюд с официантом. — Ну короче, я пролетаю как кандидат, — выдал наконец на одном дыхании. — Просто мне объяснили, что будущий депутат должен влюбиться в сокурсницу, красиво за ней ухаживать там, нелепо сделать ей предложение и потом всю жизнь чистить с ней картошку, — эта короткая характеристика семейной жизни вынудила печально улыбнуться. — Так что я в пролёте, в полном.
— Ну почему же, — девушка вскинула подбородок, смерив внимательным взглядом горе-политика и не забыв поддеть его: — Давай… Ухаживай.
Наверное, этот разговор должен был казаться омерзительным. Когда-то этот мужчина чуть не убил её возлюбленного, пытался взять саму Олю силой — но вся эта драма осталась где-то далеко, похороненная под свежим снегом. Сейчас перед Беловой сидел представительный сдержанный мужчина, с которым она видела когда-то совместное будущее. Саша стал по-настоящему красивым: он похудел, взгляд прояснился, с лица ушла одутловатость пьяницы, волосы были аккуратно уложены. Если мы смогли простить друг другу всё, то наши дела не так уж плохи… А любовь — может, она не так уж и нужна.
— Потанцуем? — неожиданно даже для самой себя спросила она.
— Зима, вроде, — со смехом возразил будущий депутат.
— Учись красиво ухаживать, Саш… Все бабы твои будут, — поддразнила жена.
Играла тихая живая музыка. С неба, как из огромного сита, сеялся крупный снежный порошок, белёсые хлопья мерцали в свете фонарей, слышался смущённый смех — особенный момент, странный танец: в его руках был чёрный зонт, заслонявший от снега, а она казалась выше своего кавалера из-за каблуков.
— Ну говори, чё ты хотел-то? — спросила не то виновато, не то правда ласково. В кои то веки чувствовала себя спококойной, нужной. Пусть Белов затеял эту игру только ради выборов, пусть магия вечера уйдёт через несколько часов… Я ведь всегда мечтала вот так: планы на честную жизнь, романтический ужин для двоих…