И тут она икнула и стала подниматься с подоконника. Я понял, что никуда она уже добраться не может. Девушка вцепилась в стенку и медленно стала перебираться ко мне. Не дойдя шаг она, повалилась и мне пришлось ее подхватить.
- Надо же, нажраться как свинья.
- А вы тоже... нажрались...
Тут Марина отключилась, пришлось затаскивать ее в мою квартиру.
Пьяную куклу опять свалил на диван. Немного пришел в себя, окунулся под душем и вернулся в комнату. Как и в тот раз, раздел ее до гола и накрыл одеялом. Вот навязалась на мою голову. И так что у нас завтра... суббота, выходной день. Для кого- нибудь может быть и выходной, а у меня завтра похороны Василия Герасимовича. Все же немного высплюсь, хоть до одиннадцати.
Утром проснулся и вышел в гостиную.
- Эй...
Но что это? На диване Марины нет, как нет на стуле ее платья и одежды. Обошел всю квартиру... пусто. Ну и хорошо, меньше нервотрепки.
На кладбище мало народу. От цеха почти несколько человек, хотя приглашали всех. Прессовщица Клавдия Яковлевна встретила как родного.
- Юрий Андреевич, вот хорошо, что пришли. Представляете от завода вы из начальства, почти один...
- Каждый приходит по своей совести...
- Вот именно, мужик столько лет заводу отдал, а эти, никакого почтения... Да что с них взять, все молодые..., начальство, считай, пять раз менялось, пока Василий был начальником цеха.
- А где же наш профорг?
- Не пришел. Ему сейчас не до этого. Анатолий кляпает очередной пасквиль...
- Что это значит?
- А вы не догадываетесь? Он теперь метит на место Василия Григорьевича, вот и пишет тысячи бумаг, доказывая, что без него цех не пойдет в гору.
- А пасквиль то на кого?
- На вас, на кого же. Пока вы ему один дорогу перекрываете.
Настроение у меня окончательно испортилось. Подъехали машины с гробом и родственниками. Начался ритуал прощания. Кто то толкнул меня в плечо.
- Это я, Юрий Андреевич, - шепчет голос сзади.
Да это же Марина.
- Где ты была?
- Пораньше встала, ездила в морг к Василию Григорьевичу, а от туда сюда.
- Тихо, давай простимся до конца.
Я не поехал на поминки, а отправился к себе домой.
В воскресение отоспаться не дают. Бесконечные звонки в дверь поднимают с кровати. Сонный подхожу к двери.
- Кто там?
- Милиция.
- Чего?
- Милиция. Откройте дверь.
- Сейчас, оденусь.
Натягиваю штаны и рубаху, осторожно открываю дверь. Действительно на пороге два милиционера, четверо человек в штатском и одна женщина.
- У нас ордер, на обыск.
Милиционер протягивает мне бумагу, а один из штатских нахально отталкивает меня и проходит в квартиру, за ним послушно входят остальные. Я растерянно гляжу на них. Что еще произошло?
Обыск проходит быстро, мебели у меня мало, зато в прихожей находят два Марининых чемодана и подзывают меня к ним.
- Ваши чемоданы? - спрашивает меня милиционер.
- Нет. Мне их принесла знакомая на хранение.
- Вы знаете их содержимое?
- Нет.
- Гриша, помоги мне положить их на стол, - командует милиционер своему напарнику.
Они с трудом подтаскивают чемоданы к столу. Один затаскивают на него. Старший из гражданских тоже стал помогать, он копошится с замками и вот наконец крышка открылась.
- Граждане, понятые, - говорит милиционер, - подойдите поближе.
Женщина и мужик в косоворотке послушно подходят ближе. Из чемодана извлекаю небольшой мешочек, развязывают перевязь и высыпают на стол желтоватый песок.
- Смотрите, этот песок по внешнему виду похож на золото.
- Золото?
Я ошеломлен.
- Здесь около двадцати мешочков. Мы предполагаем, что в каждом мешочке почти килограмм, а это значит в чемодане около двадцати килограмм золота. Все что вы видите, составим протокол, а потом содержимое проверим в лаборатории управления и там же точно все взвесим, а сейчас откроем второй чемодан.
Сволочь Марина, в какую пакость меня затянула. Во втором чемодане тоже самое, те же мешочки с песком.
В управлении милиции меня долго держали, составляли массу бумаг, задавали десятки вопросов и, к моему великому удивлению, отпустили домой. Напоследок, капитан, что меня допрашивал, сказал.
- Вас спас ключ.
- Какой ключ?
- Тот, что вы дали своей сожительнице, любовнице или как там... Марии Паршиной. У нее нашли ключ от вашей квартиры. Она сначала отпиралась от всего, даже от вас, а после такой находки раскололась.
- И что она рассказала?
- А вот это вам знать не положено. Лучше отправляйтесь домой.
Воскресение пропало.
Мастер цеха, Марина Ивановна на работу не пришла. Мне пришлось срочно сделать перестановку кадров. Я вызвал Клавдию Яковлевну.
- Зачем вызывали, Юрий Андреевич, - спросила она, едва переступив порог кабинета.
- Марина Ивановна не вышла на работу. У меня к вам просьба, возьмите ее участок, а вместо себя для работы в боксе, вызовите со второй смены Наталью.
- А что с Машей такое?
- Пока не знаю. Буду выяснять.
- Хорошо, Юрий Андреевич, я возьму ее участок.
Как только прессовщица ушла, я стал звонить Марии домой. Трубка отозвалась мне хриплым голосом.
- Алле...
- Здравствуйте. Можно мне позвать Марину Ивановну.
- А кто это говорит?
- Это звонят с ее работы. Маша сегодня не вышла на работу. Я начальник цеха и очень волнуюсь за нее.
- Она видно долго не придет. Маша сидит в тюрьме.
- Вы ее отец?
- Да.
- За что ее посадили, можете сказать?
- Могу. Это мой идиот, родственничек, приехал из Сибири и привез ненужный товар, а потом впутал в свои дела бедную девочку...
- А Володя где, он знает что произошло с сестрой?
- Знает, мы звонили ему.
- Вы извините, что вас потревожил, у вас такие неприятности...
- Ничего, ничего. Машку только жалко.
Трубку бросили. Ну вот, я так и думал, что ее посадят.
Опять с опытной порошиной неудача. Не хочет чертова штука выходить из пресс-формы. Технологи из бюро и конструктора разочаровано смотрят на изуродованные куски от огромного бруска.
- Не знаю, что и делать? - говорит мне главный конструктор проекта, лаборатория дала рекомендации, не одна не подходит. Придется идти на ухудшение свойств, вставлять ПАВы, влияющие на структуру.
- Юрий Андреевич, - это меня окрикивает наш технолог Миша, - разрешите мне в следующий раз отпрессовать порошину. У меня есть одна мыслишка.
Руководитель проекта резко поворачивается к нему.
- Что за идея?
- Это пока мой секрет.
- Юра, разреши ему, пусть попробует. Если загубит еще порошину, все простим. А вдруг... выйдет, - умоляюще смотрит на меня главный конструктор.
- Ладно, пусть пробует.
Все таки Мишка умница и может что-то придумать.
В середине рабочего дня позвонил Володя, брат Марины.
- Юрка, привет.
- Здорово, Володя. Я сегодня звонил к вам домой, все знаю.
- Юрка, надо Машку спасать вытащить ее из тюряги.
- Как?
- Возьми ее на поруки. Напиши ходатайство от завода, что мол добросовестный работник, на хорошем счету, порядочный человек и так далее.
- Ладно, попробую.
- Как сделаешь, мы с тобой к прокурору пойдем, поговорим с ним. Только сделай бумагу побыстрей.
- Хорошо.
Повесил трубку и задумался. В этой бумаги помимо подписей руководителей предприятия нужна еще одна, нашего подонка, профсоюзного деятеля, Анатолия Григорьевича. Этот даст повод покуражиться и еще наделает гадостей
Анатолий Григорьевич кривит губы, читая подготовленное мною, ходатайство.
- Это еще что такое? Мы начинаем спасать уголовников...
- Она не уголовник, ее впутали в неприятную историю... К тому же Марина Ивановна наш человек, работает вместе с нами и ее судьба может быть в наших руках.
- Нет, такие вещи должны завершаться правоохранительными органами, а не нами. Виновата, пусть отвечает по закону, не виновата..., там разберутся и извиняться. Подписывать не буду.