Внезапно на ее глазах появились две слезы. Она вытерла их маленьким платочком и выпрямилась.
— Простите.
— Это я перед вами извиняюсь. — Паркер снова смотрел ей прямо в глаза. — К сожалению, я должен задать вам еще несколько вопросов. — Он помолчал. — Вернемся к вчерашней игре в теннис. Когда вы почувствовали боль в руке, то попросили Филипа Дэвиса принести чемоданчик с медицинскими инструментами, верно?
— Да.
— Он принес?
— Да.
— А что с ним случилось позже?
— Позже? Не знаю. Я не обратила внимания. Кто-то из мужчин его взял, потому что Сара шла со мной впереди.
— Да, — Алекс кивнул, — чемоданчик нес Айон, а потом отдал его Саре перед дверью вашей комнаты.
— Видимо, так и было, — согласилась Люси. — Я только все еще не понимаю, какое…
— А вы видели его позже, тот чемоданчик?
— Да. Сегодня, как только встала, положила в него эластичный бинт, который был у меня на руке ночью. У меня нет другого, а я не знаю, понадобится он мне еще или нет.
— Где стоит чемоданчик?
— В нашей гардеробной, на столике под окном.
— «В нашей» — то есть вашей и вашего мужа?
— Нет. У нас общая гардеробная с Сарой… с миссис Драммонд. Когда-то там была гардеробная матери Айона. Большая комната, состоящая из одних шкафов и двух больших зеркал. Из нее нет двери в коридор, в нее можно войти из двух прилегающих с обеих сторон комнат. Одна из них — ее, а вторая — моя. Миссис Драммонд была так добра, что предложила мне половину гардеробной. В других комнатах мало места для женских вещей. У меня же много платьев и белья…
— Так… Вчера, когда мистер Дэвис принес чемоданчик, вы использовали хирургический нож, чтоб отрезать бинт, верно?
— Да.
— Не вредит ли это точному инструменту?
— Очень даже. Но я еще раньше забрала из комплекта ножницы и оставила их дома. Я нервничала и велела быстро отрезать. В конце концов нож мне здесь не понадобится. У меня есть несколько идентичных.
— А где он сейчас?
— Разумеется, в чемоданчике. А где же ему быть?
Паркер приподнял платок и достал блестящий инструмент.
— Он похож на этот нож?
— На этот? — Люси взяла нож в руку и осмотрела его. — Да, но у того номер больше.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
Она едва заметно улыбнулась наивному для нее, специалиста, вопросу, но тотчас стала серьезной.
— Этот нож вымыт, — сказала она. — Но… — И внезапно положила его на стол. — Он грязный. На нем следы крови!
— Где? — спросил Паркер.
— Здесь. У рукоятки.
— Значит, этот нож отличается от ножа, который вы храните в чемоданчике наверху?
— От того… да. Но у меня есть другой, точно такой же. — Еще раз взяла нож в руки и осмотрела его со стороны рукоятки. — Это мой нож! — воскликнула. — Да! Мой! Откуда он здесь взялся.
— Как вы его узнали?
— У него две маленькие щербинки на конце рукоятки, почти незаметные. Я мечу так свои ножи, чтобы их мне не подменили. У меня свои инструменты, к которым я привыкла. А в операционной, где работают по очереди несколько хирургов, нож могут подменить во время дезинфекции. Вот здесь, видите? — Она наклонила свою прелестную светлую головку к лицу Паркера. — Вот, дотроньтесь. Это наверняка мой нож.
— Вот именно… — сказал Паркер. — И вчера находился в вашем чемоданчике?
— Да. Я не помню, видела ли его там. Но поскольку отсутствие какого-нибудь инструмента бросается в глаза, то я не могла бы этого не заметить.