— Да, — неожиданно сказал Паркер. — Все абсолютно понятно. — И умолк.
— О чем я говорила?.. Да… Спарроу дал мне душевное равновесие. Он всегда находился здесь. Я могла смотреть на них обоих за столом и знать, что обладаю обоими. Люси ничего не замечала, и Айон тоже ни о чем не догадывался… Я чувствовала себя уверенной в своих силах. У меня было уже все, чего я хотела от жизни, и я ничем за это не заплатила. По крайней мере, так мне казалось, но позже я поняла, что мне недоставало самого главного — любви. Сама не знаю, как случилось, что полюбила Айона. Это произошло недавно. А может, даже немного раньше, чем я сама считаю… Но в итоге мне стало ясно, что он мне дорог, что он не только мой муж, но и единственный человек, которого я когда-либо любила и которому хочу быть верна, и не хочу никого другого. Это стало большой радостью, я поняла, что на такую верность я способна. Такая верность — настоящая, потому что возникает не из приказа или запрета, а исключительно из желания… Тогда Спарроу… и не только Спарроу… должны были исчезнуть. — Она замолчала. Ее спокойный, тихий голос еще какое-то мгновение продолжал звучать у них в ушах. — Но Спарроу не захотел исчезнуть, — внезапно сказала она. — Не только не захотел, но именно тогда начал требовать, чтобы я ушла от Айона, а он оставит Люси. Это было ужасно. Я не знала, что делать. Тянула, обманывала его, наконец решила со всем покончить. Когда он написал в Лондон, упрашивая о встрече, я приехала сюда и сказала ему вчера, что мы должны забыть друг о друге. Перенес он это тяжело, а затем исчез в темноте. Я сходила с ума от страха. Но я — актриса и умею приходить в себя быстрее, чем это кажется возможным. В кабинете Айона сидела, щебеча и прислушиваясь, не подходит ли Спарроу. Наконец решила, что он уже вернулся в дом. Встала и пошла наверх. Через дверь гардеробной услышала его голос в комнате Люси. Начала верить, что он ничего не скажет Айону. Я лишь боялась их решающего разговора. Когда Спарроу придет к Айону и скажет, что прекращает с ним сотрудничать, тот начнет задавать вопросы. Он будет ошеломлен и, может, даже начнет упрекать Спарроу. И тогда… Я боялась
принципиальности Спарроу. Есть такие достоинства в мире, наличие которых приносит больше вреда, чем их отсутствие. Вдруг он захочет сказать правду? Очиститься перед приятелем? Айон понял бы его, но никогда не понял бы меня. Даже если бы он простил, наше счастье оказалось бы похороненным. Я начала жалеть, что не убила Спарроу в парке! — Она помолчала, потом продолжила: — Да! Я говорю вам правду: пожалела. Но было уже поздно. Мне оставалось ждать результата их разговора. Около одиннадцати ко мне вошла Люси, попросила дать ей пишущую машинку. Я дала. Она явно ничего не знала. Это было доброе предзнаменование. Спарроу прежде всего просил бы у нее прощения — я знаю мужчин. Разумеется, получил бы его, ведь она любит мужа больше жизни… А я?.. Ждала дальше… Айон не возвращался, хоть и обещал прийти пораньше… Я сказала ему, что очень хочу, чтобы он пришел. Ведь мы не виделись целую неделю. Я подошла к двери, а затем на цыпочках проскользнула в гардеробную. Из-за двери доносился голос Спарроу. И плач Люси. Была уже половина двенадцатого… Я вернулась к себе. Что-то происходило… Но что? Что он ей сказал? Я никогда не предполагала, что Люси способна плакать. Потом мне показалось, что Спарроу вышел из комнаты и спустился вниз. Я приоткрыла свою дверь и попыталась рассмотреть, кто спустился, но ничего не увидела. Боялась заглянуть к Люси. Боялась, что она придет ко мне и устроит мне скандал. Я опасалась за нашу жизнь с Айоном. Нервы у меня вышли из-под контроля. Я упала на постель и долго лежала, ожидая, что в любую минуту дверь откроется и войдет Айон. Но дверь не открылась. Когда я взглянула на часы, было двадцать пять минут первого. Видимо, что-то случилось. Я подумала: наверное, Спарроу все ему рассказал, и Айон сидит внизу, обхватив голову руками наедине со своим горем… Какой-то миг я колебалась… Я всегда старалась переждать бурю и явиться в самом ее конце… Но я его любила. Знала, что должна спуститься и, не взирая ни на что, заставить его остаться со мной. Я была даже готова сказать, что Спарроу мерзко лжет, потому что его подкупил Гастингс и он хочет выехать в Америку, но у него нет для этого веских причин. Мне казалось, что так будет лучше всего. Я смогла бы посмотреть прямо в глаза Спарроу и показать ему на дверь как клеветнику, и Айон мне бы поверил. Я спустилась и открыла дверь… А он сидел… с ножом в спине… Был мертв… Все кончилось навсегда. Я стояла и смотрела на него. Ничто уже не имело значения. Я подумала, что, умирая, он не узнал обо мне ничего плохого. Только все самое лучшее. Поцеловала его в голову и вышла. Это уже был конец. Наверху я подумала, что его наверняка кто-то найдет и я должна буду выйти из комнаты, разговаривать… Я хотела покончить с собой, но у меня не было сил. А позже и это прошло. Он умер. Все уже не имеет никакого значения. — Бессильно пошевелила руками и отвернулась к окну.