– Тогда тебе первый вопрос. Самый лёгкий, – Шурик пощёлкал пальцем по левому погону. – Кто я?
– Ну, майор, – сказал Лёха. – Рад за тебя. Честно.
– Три года назад в областное Управление после курсов офицерских кем меня приняли? Правильно, лейтенантом. А как за три года из литёхи можно в старшие офицеры перебраться? Пахать, пахать и пахать. Дома не ночевал часто. Спал в кабинете или в гнилых колхозных домах для приезжих. Всю область до последней деревни опером изъездил. Убийц отлавливал, воров крупных. Год следаком вкалывал, как проклятый. Допросы, дознания, экспертизы, очные ставки. Крыша ехала. Пацан родился – я его не видел почти. И что, в майоры я быстренько с чьей-то коленки допрыгнул? Как ты в редакцию? Альтов кашлянул по телефону и ты уже там. В штате. Сопляк зелёный, про производство даже книжек не читал и – на! Корреспондент! В институте учись, когда захочешь. Тьфу! Маловичи всегда прошибали стены своим собственным лбом, умом своим и настырностью. С потом и кровью из носа. Но пробивались, куда хотели, хоть и долго! А ты всё делаешь не как весь наш род, а как подхалим последний и шкура продажная. Ну, что скажешь? Где я ошибся?
– Дядя Саша Горбачев, – наклонился к Шурику Лёха со стулом вместе. Отец ушел к окну, раздвинул портьеру и стал разглядывать кувыркающихся в лужах воробьёв. Мама сидела на куне. Боялась высовываться.
– Что – Горбачёв? – Шурик тоже наклонился вперед.
Лёха выдохнул и спросил у мамы разрешения закурить.
– Одну только. А то я не усну, – крикнула мама.
Лёха размял «приму», прикурил и взял с журнального столика столика газету. Пепел стряхивать.
– Наш любимый дядя Саша Горбачёв, начальник притобольского отдела внутренних дел, – Лёха смотрел на Шурика как боксер на ринге. – Полковник. Самые шикарные связи с начальством милицейским города и области. Теперь ты докажи мне, что это не его связи за три года подняли тебя до майора, который сейчас сидит на должности полковника. Да, убийц ты ловил. Воров важных. Так вон твои же товарищи их тоже ловят. А сами – максимум капитаны. В основном старшие сержанты и лейтенанты. А какой ты героический поступок совершил, какую, бляха, раздербанил в клочья банду? За три года из летёхи – в майоры! Ни хрена так! Повод нужен основательный. Заслуга какая-то. Поступок потрясающий! Был поступок героический у тебя? Досрочно все звания как получал?
– Да все знают, что моя фотка с доски почёта не сходила и не сходит! – Шурик расстегнул воротник. – У меня сто тринадцать задержаний.
– Блин, я же не об этом! – Лёха развел руками. – Чего ты суетишься? Что, лейтенанту, старлею, сто тринадцать задержаний не поддались бы? Плевали преступники на маленькие звёздочки? Они только на большие ловятся? Майорам отдаются, подполковникам – пачками!
– Я их ловил, когда лейтенантом был и старлеем, – Шурик внимательно поглядел Лёхе в глаза.– Что ты сказать-то хочешь?
– Да я сказал уже. Ты не отвечаешь. Я не спрашиваю тебя, сколько ты преступников отловил. Я сказал – докажи, что не дядя Саша Горбачёв тебя в замы начальника «уголовки» определил с божьей помощью и раньше всех заслуг. И что не он подсобил тебе всего за три года большую звезду на погоны повесить да полковничью должность поиметь?
Шурик прямо-таки побелел от злости.
– Я тебе, охнарику пустоголовому, чего-то доказывать должен? Сопли вытри сперва, потом суйся в серьёзные темы. Все знают, что я сам, своей головой и ногами от простого электрика до зама начальника «угро» путь проломил!
– Батя, ты тоже именно это знаешь? Я, например, понятия не имею. Родственники мамины тоже. Мама сама вообще вряд ли когда об этом вообще думала. Чего молчишь, батя? – спросил настойчиво Лёха.
Отец ещё шире раздвинул портьеры и уперся лбом в стекло. Но говорить ничего не стал.
– Николай! – крикнул Шурик.
– Вы собачитесь, так и получайте удовольствие вдвоем. Меня не трогайте, – не оборачиваясь, ответил Николай Сергеевич. – Ты что, сам не можешь пацана убедить? Просите друг друга что-то доказать – так и доказывайте.
– Ну, давай я дяде Саше сейчас позвоню, а ты его спроси. Давай, – Шурик потянулся к телефону.
– Александр Сергеевич, ну не серьёзно это всё, – Лёха стал раскачиваться на стуле. – Горбачев, конечно, наорёт на меня и скажет, что старшим надо без колебаний и сомнений верить на все сто. Что ты завоевал себе звезду и должность сам. Потому, что ты выдающийся специалист. Давай я тоже тестю позвоню своему и попрошу, чтобы он тебе объяснил, что в редакцию он меня не устраивал и свободного посещения в институте мне не пробивал, хотя всё это ему – раз плюнуть.