– Чтобы на неё, сучку, больше времени осталось, – Марусев засмеялся громко.
– Блин, да так бежать к шалаве – все силы скинешь по ходу. И останется только чай с ней попить да анекдотами утешиться. – Без намёка на улыбку закончил общую мысль Лёня Квочин.
Лёха нагнулся, поставил ладони на колени, выдохнул, выпрямился.
– Мужики, так меня в комсомол ещё в школе приняли и забыли про меня. Хотя и не выгнали. Или как раз вы и хотите шугнуть меня из рядов? Толку с меня как с комсомольца – реально ни хрена. Ничего не сделал, чтобы стать примером для молодого поколения.
– Мы ждем девочек. Хотим в кафе «Колос» с ними гульнуть. День рождения у Олежки.
– Как будто, – уточнил, подняв вверх указательный палец, Марусев. – На самом деле в октябре.
– И у меня в октябре, – пожал ему руку Алексей. – Так, получается, девочки вас бортанули и вы вместо девочек меня хотите поиметь?
Все заржали так бессовестно, что народ вокруг пришалел маленько и кто ускорился, кто через дорогу перешел на другую сторону.
– Не, мы такими фениками не балуемся, – сказал, отдышавшись, первый секретарь. – Тут наоборот выходит. Девочек будет четыре. А нас трое. Просекаешь поляну?
– Бляха, Андрюша! – Алексей тихонько толкнул его в плечо. – У вас в горкоме комсомола бабульки-пенсионерки, что ли, сидят по кабинетам?
– Ну, ты, старик, сказал! – Олег достал сигарету, закурил. – Тёлки наши отменные. Ноги от ушей и губки как у Бриджит Бардо. Сами набирали. Но они объезженные все давно. Отходы. Жмых, блин. А нам свежачок треба!
– Не,– Лёха тоже закурил. – Я только два года назад женился. Рановато ещё по шмарам шлындить. Потерплю пока для сохранности семьи, для мира и согласия.
– Ну, ядрена мама! – радостно сказал Клавинец. – Правильно. Тебе втройне надо блюсти себя. Такую жену, как твоя, изменами срамить – грех не только перед ней, но и перед руководством обкома партии. Оно, руководство, зятьям своим в порядке возмещения убытков и восстановления реноме может запросто оторвать самое дорогое. Скорее – в переносном смысле. Но так, что мало не будет.
– А чего он вообще затолкал тебя в редакцию? – взял Лёня Маловича за пуговицу рубахи. – Ты с Альтовым в плохих отношениях? Не подружились, что ли?
– Вы, в натуре, откуда знаете, что я женился на дочери Альтова? – Лёха аккуратно отцепил Лёнины пальцы от пуговицы.– Он вроде с комсомолом не общается. Да и по радио не передавали.
– Да у нас в обкомах-горкомах своё радио, – сказал Марусев серьёзно вполне.
– Один из наших на твоей свадьбе был. Его за пару недель до вашей скорой женитьбы в обком инструктором забрали.
– А вот на кой хрен вам дался я? – спросил Лёха не без подкола в интонации.
– Вон девчонки наши ломятся из парка.– Кивнул Лёня. – Мы после кафушки в баньку двинем всей кодлой. Есть тут очень тихая банька. Человечек один свой держит для культурного провождения времени хорошим людям. А мы хорошие, как каждый коммунист. Если я не прав – плюньте в меня.
Все кроме Лёхи смачно захохотали, стукнулись ладонями поверх голов.
– Надо поговорить, – сказал вдруг смолкший Клавинец. – При тёлках тему светить нельзя. Мы давно хотели тебя отловить для серьёзного переговора. Но не знали как. Телефона твоего нового нигде нет. Ни в одном справочнике. Даже у мусоров нет, представляешь? А родителям на старую квартиру звонили. Мать сказала, что номер называть ей не разрешили. Кто не разрешил – знаешь сам. В редакцию, как ни позвонишь, ты на задании или вообще в командировке.
– Ну, ты нагнал пурги, Андрюха, – Малович отвел его за рукав в сторонку.– В кафе я пойду. Пить – не пью. Знаешь, да? Баня отпадает однозначно. И где да как мы поговорим? Тёлок отравим горчицей?
– Да ладно тебе. Поговорим. Пацаны их веселить будут, а мы втихаря побазарим. Тема важная мне лично. Но я тебя, если по теме этой поработаешь, без глубокого поклона моего не оставлю.
Прибежали симпатичные девочки лет двадцати. Лёха много видел таких и отдыхал не десять раз с такими. Оглядел с головы до ног и всю программу вожаков комсомольских уловил ясно и отчетливо.
– Всё, пошли. Столики уже сдвинули. Там заведующая, Рая такая, всё постелила на скатерть белую, которую надобно срочно вином залить.
Девочки счастливо заржали и вся компания, наполовину солидная, руководящая массами молодыми, быстрым шагом рванула туда, где распоясывались языки от «столичной» и ответственная за судьбы народа публика быстро уравнивалась с безответственной, наглой и бессовестной.
Повод девочкам нравился. День рождения – праздник без границ и правил. Новорождённый, он же ничего не понимает, себя не контролирует и делает всё что может. Олегу Марусеву они подарили часы, не дорогие, но красивые. С браслетом. «Ракета» называются. Золотистый циферблат, где нет ни одной цифры. Только стрелки и четыре коротких полоски. По одной сверху и снизу, и две по бокам.