– Девочки, да я не стою такого подарка. Алмазное стекло, золотой циферблат, стрелки из платины. Браслет и то с вкраплениями изумруда. Да меня в таких часах шеф на работу не пустит. Буржуйские они! А комсомольский лидер должен быть скромным. Почти как лидер коммунистический.
Пока девочки разглядывали простейшую «Ракету» ценой в восемнадцать рублей и пытались по отблеску найти на круглом кружке золото, а на браслете изумруды, Лёня разлил всем столичную и произнёс первый тост:
– Да здравствует комсомол, которым Олежка вместе с нами бескорыстно и безвозмездно управляет! Слава партии нашей, затолкавшей Олежку руководить комсомолом! Ура!
После чего все начали пить больше, чем закусывать, веселиться, рассказывать анекдоты и обниматься в полную силу. Причем мужики под столом гладили выбранных себе девчушек выше коленок, а взамен имели крепкие и многообещающие поцелуи в непросыхающие от «столичной» губы.
– Ну, пойдём на улицу перекурим, поболтаем минут десять, – Клавинец поднялся и Лёху ладонью поманил за собой.
– Только вы недолго там, – вразнобой пропищали девушки.– А то нам без вас скучно будет.
– А вы пейте побольше и будет весело, – резонно заявил первый секретарь и они с Лёхой вышли на воздух. Сели на скамеечку свободную. Закурили.
– Короче, говорим откровенно, по-честному. Как оно есть, так это и обсуждаем, – сказал Андрей. – Сможешь?
– Обещаю, – ответил Алексей. – Тем более, что мне тебе и врать-то нечего.
А скрывать – тем более.
– Короче, Алёша. Надо потихаря, но методично выдавливать из обкома партии старпёров и заменять их молодежью. Из горкома и обкома комсомола.
– Смысл в чём? – Лёха закинул ногу на ногу и приготовился слушать.
– Понимаешь, – вздохнул Клавинец.– Они, если смотреть на них со стороны, но ничего в их делах не понимать, кажутся властью. Настоящей, управляющей любой ситуацией, в какую попадает народ. Исправляют плохие ситуации и улучшают хорошие до замечательных.
– А что не так-то? Что, власти нет у обкома партии, у ЦК? – улыбнулся Алексей.
– Лёха, дорогой, это иллюзия. Обман зрения, слуха и святого духа, – Клавинец выпил довольно много, но, странно, был почти трезвым. – Они рабы своих же постановлений, решений пленумов и резолюций съездов. Для них это всё – законы. Они как воры в законе. Живут по понятиям, которые сочинили ещё Ленин с компашкой евреев. Их, понятия эти, на каждом съезде перелопачивают, штопают, латают. Но, понимаешь, это как бабушки постоянно ремонтируют дедам своим и внукам старые дряхлые, негодные уже носки. Или штаны, где заплата на заплате. Больше материала от заплаток, чем от самих штанов. И вот эти резолюции с постановлениями – как горы недвижимые. Догмы, которые оспаривать – не по понятиям коммунистическим. И никуда они, ни на шажок от понятий этих, дырок штопанных и заплатками прикрытых, отойти не имеют права. Боятся, дрожат, как бы случайно не дернуться левее или правее догм священных этих. Это что, современное руководство? Так ведь беда ещё и в том, что законы и решения съездов пишутся пацанами вроде нас с тобой и голосуют на съезде за них все поголовно, не шибко вдумываясь. А те, для кого пацаны писали, ну, для политбюро, скажем, не больно-то и вчитываются в суть и смысл. Старые шибко, чтобы мозгами въедаться в тексты. Прочитать и осмыслить такую гору бумаги с буквами – не каждый молодой осилит. А у нас руководят всем народом дедушки. Младшим – больше шестидесяти.
– Я, честно, не очень в этом разбираюсь. Книжек этих толстенных с материалами съездов да пленумов не читал и не тянет меня. – Лёха серьёзно поглядел на Клавинца и задумался.
– Я вот сижу на комсомоле, – стал заводиться Андрей. – И что? У меня власть есть? Многие так и думают. А нет её. Разве это власть, когда ты видишь и понимаешь, какие жуткие провалы в социализме надо перепахать, засыпать и выровнять, а сделать не можешь ничего. Потому, что наши обкомовские лидеры их не видят. Алма-Атинские сидят далеко и про наши дырья не знают ни хрена. Потому как к ним отчеты из обкома нашего идут правильные. Всё нормально. А в Москву из Алма-Аты вообще бумаги шлют, по которым все высшие руководители областей и республики должны золотые звёзды героев в год по два раза получать. Как Леонид Ильич. Эти понятия коммунистические – хуже блатных, воровских. И ещё бесполезнее, грубее чем догмы церковные. Я начну в чём-то без обкомовского благословления шустрить, помимо догм – меня же и сдадут обкому. Свои сдадут. Которым не терпится туда сесть. И меня так отдерут, что пальцем потом не потянет шевельнуть. Отпишемся по трафарету, что всё «ура!» Нет, это не деловая власть. Ни советская, со всех сторон выдумками и враньём обложенная, ни коммунистическая, от жизни натуральной удалённая как мы от Луны.