– А Злата где? – Лёха заглянул в спальню.
– У мамы пока. Мне тут добить надо главу диссертации. Завтра её будет один профессор читать. Мне это важно. – Злату мама вечером принесёт. А ты пока найди что-нибудь в холодильнике. А, ну ты же обкомовское не ешь. Другого пока нет. А ты, пока я работаю, сходи в «Колос». Рядом же. Поужинай там, а дома вечером чай с тортом попьём. Мама испекла.
– Ладно, пойду, – Малович Алексей почесал затылок. – Схожу к Жердю. Попрощаюсь.
– Он уезжает куда-то? – спросила Надежда, не отводя глаз от страницы.
– Ну, – Лёха обулся и открыл дверь. – В Америку. Его президент пригласил дворником в Белый дом. Но дворником в Америке, сказал Жердь, лучше, чем директором промтоварного магазина в Зарайске. Зарплата больше.
Надя что-то сказала вслед, но Лёха не разобрал. Хлопнула дверь и шум от щелчка замка поглотил её последние слова.
Прибежал Алексей к Жердю, который писал статью в газету «Ленинский путь» о проблемах пчеловодов в Притобольском совхозе.
– Я в армию завтра ухожу. В десантные войска, – Лёха сел на подоконник. -
На год всего. Редактор выбил фиктивную бумажку у ректора нашего. По ней я экстерном институт закончил и даже номер диплома написал. И серию. Во!
Один поеду. Когда призыв отправляли, я в командировке был.
– Ну, ништяк! – воскликнул Жердь. – Меня не берут. Плоскостопие. А я бы тоже не прочь. Ладно, давай. Уже начинаю ждать тебя обратно. Пиши. Будешь писать?
– Буду, конечно. Ты же друг мой последний и единственный, – Лёха подержал Жердя за плечи, оттолкнулся и ушел.
Идти, собственно, было некуда. Разве что фильм какой посмотреть. Как раз вечер будет. А там и ночь быстрая, да снова военкомат. До отъезда можно посидеть на вокзале. Он купил билет на шесть часов вечера в кинотеатр «Казахстан». Кино называлось «Без права на пощаду». Отсидел он фильм до конца, хотя раза три подмывало уйти. Он ближе к середине фильма угадал, кто в этом детективе убийца. А в конце ещё добавилось, что в войну он фашистам помогал. Сволочь, в общем. После плохого кино настроение совсем скатилось до подошв кед Лёхиных. Он посидел до девяти вечера на скамейке в парке. Послушал живой духовой оркестр, который, казалось, был, есть и будет всегда. Менялись музыканты. Кто спивался, кто помирал, но приходили новые и не играл духовой только в морозы, когда мундштуки труб, тромбонов и альтов прилипали к губам.
Поздно вечером он пришел домой, выпил чаю с сухариками и лёг на диван дочитывать книгу Юрия Германа «Я отвечаю за всё». Надежда продолжала писать. Злату решили оставить на ночь у бабушки, чтобы мама успела подготовить работу. Почитал он с полчаса, потом сходил к Альтовым, отнёс Злате музыкальную шкатулку и подержал её минут десять на руках, целуя и дыша нежностью, которую излучала её бархатистая, как у мамы, кожа.
– А мы уже спатоньки готовимся, – просюсюкала бабушка Лариса. – Покушали уже. Сейчас искупаемся – и в манежик. Да, Златонька?!
Дочь что-то пролепетала, смеясь и перебираясь на руки Ларисы Степановны.
– Ну, я пойду тогда, – Лёха помахал дочери рукой, глядя на неё внимательно, ласково и грустно. – Счастливо всем. Встретьте хорошо все праздники в этом и начале следующего года. Здоровья вам всем.
Игнат Ефимович отдыхал после работы и в прихожую не вышел.
– Вот какой шутник у нас папа! – сказала Лариса Степановна внучке. – Обязательно будем здоровы. Ну, пока. Нам купаться пора.
Вернулся Алексей домой. Снова взял книгу, лег на диван, почитал час под усыпляющий шепот жены, повторяющей замысловатые английские идиомы, да и уснул. А проснулся когда Надежда уже приняла душ и что-то дочитывала за столом, помечая отдельные слова простым карандашом.
– Я уже чай попила, – сказала она с улыбкой. – Он ещё не остыл. Иди тоже выпей с овсяным печеньем.
Леха пошел в ванную, почистил зубы, умылся, в прихожей нацепил на себя то, в чем надо было прибыть на службу армейскую и перекинул через плечо сумку с бумагами и всякой мелочью. Консервы собирался купить где-нибудь в городе.
– А ты уходишь уже? – подошла Надя. – И куда тебя понесёт сегодня?
– Сегодня понесёт в ряды советской армии. В сто тридцать седьмой гвардейский парашютно-десантный полк. На год. В Рязань. Призыв. В девять надо быть в военкомате. В четыре часа – уходит поезд.
– А почему не сказал раньше? – обиженно спросила жена.
– Раньше я и сам не знал. Меня выловили по рации в совхозе. Прямо на поле. И оттуда на машине кинули до военкомата. Один поеду сегодня. Призыв весь там уже. Одного не ждут.
– Ждут, – сказала Надя и поцеловала его в щёку. – Такого одного как ты – ждут.