Ну, до собеседования ещё три дня оставалось и Лёха попытался обойти школьный двор по внутреннему периметру. Для первого ознакомления со столицей Родины. Где-то на шестом километре пути попал он в чащу тонких берёз и колючих елей, после которых вдоль забора простиралась длиннющая клумба, утыканная какими-то волшебными цветами. Они разливали в воздух такой приторный, вязкий аромат, что даже пчёлам многочисленным от него становилось дурно и они, прихватив дозу нектара, мгновенно улетали за забор, где, похоже, таилась за кустами пасека. Рванул Алексей на скорости сквозь сладкий воздух и остановиться уже не смог. Так и пробежал ещё километров семь и остановился только возле пропускного пункта номер два.
– Ты откуда? – вежливо спросил его охранник с кобурой на поясе. – И куда?
– Я слушатель. Приехал учиться на первый курс. Вот пропуск мой.
– А зачем тогда через забор лазишь? Вот же будка с двумя дверями и турникетом,– охранник взял Лёху за руку и подвел к двери. – Запомнил?
– Я вообще-то от первой будки вдоль забора шел посмотреть – большой ли двор, -сказал Лёха, с трудом вынимая руку из ладони человека в форме и с кобурой.
– Ха! – обрадовался охранник. – Двор, если гектарами мерить площадь его, тянет примерно на десяток этих гектаров. А то и побольше.
– Ни фига! – восхитился Алексей, новый слушатель. -А зачем столько?
– Ну, забор не я городил,– улыбнулся человек с кобурой. – Но скажу, что в Москве это самый элитный ВУЗ. После Высшей Партийной, конечно. Тут советских меньше половины учащихся. Остальные – молодые коммунисты со всех стран. Лучшие представители. Что наши, что импортные. Элита! Ей все привилегии! Даже территория самая большая. Такой ни у одного университета нет, даже у МГУ. Гордись.
– Всё, пошел гордиться. Мне бы для начала свой корпус «Б» найти, – Лёха огляделся
– Иди вот по этой аллее, через два километра повернёшь направо, а оттуда
метров пятьсот проскочишь, и за деревьями увидишь колонны перед входом. Это твой корпус «Б».
Ну, туда Лёхе, правда, и не надо было. В кармане у него записная книжка лежала, а в ней адрес общежития Надежды. Где-то на каком-то знаменитом Матросском Мосту возле Сокольников. Провинциалу, который в больших городах бывал только на соревнованиях, никогда не удавалось эти города посмотреть. Отработал свои виды – и в аэропорт. Денег на лишний день в гостинице, на прогулки и восхищения прелестями Свердловска или Алма- Аты у команды не было. Потому Лёха и смотрелся в огромной Москве как пастух из степи, где три куста больших на гектар и штук десять маленьких. Двести баранов и ничего больше вокруг на десятки километров. Он, конечно, пыжился, виду вроде не показывал, что принесло его в безразмерный город из глухомани беспросветной, но в Вешняковское метро, которое ныряло под землю только через километр, все равно вошел с опаской. Там надо было пятак бросить в щель турникета и успеть проскочить быстро открывающиеся и так же скоро захлопывающиеся лапы металлические, вылетающие с двух сторон с шумом и мощным щелчком. Зазеваешься – перешибет тебя железо напополам чуть ниже пояса, что просто совсем нежелательно. Через полтора часа в вагонах, летящих как самолет сквозь отраженный от бетонных стен тоннеля грохот колёс, да ещё с двумя пересадками на кольцевых линиях достиг-таки Лёха желанной станции Сокольники. Вышел из метро как из центрального казахстанского стадиона. В метро, конечно, футбольного поля не было, но народа находилось столько же, сколько на матче «Кайрат – Спартак» в Алма-Ате. Тысяч двадцать – не меньше. Куда столько людей могла погнать острая надобность, Лёха так и не додумался. А ведь линий в метро, судя по схеме в вагоне, было штук десять. Плюс три кольцевых. То есть под землёй зараз тряслось в вагонах и носилось по переходам тысяч сто мужиков, женщин и разновеликих детей. Два Зарайска в полном составе.