Эфсун удивилась и открыла рот, но я оттолкнулась и пошла дальше, засунув руки в карманы куртки, уходя прочь. Моя смерть лишь станет освобождением. Я всегда боролась за жизнь, но с каждым днем интерес к ней пропадает. Прежняя Караджа начинает иссыхать из-за душевных мучений. Нужно успеть, иначе не удастся спасти.
Бабушка сразу же поймала меня, приказав помочь девочкам на кухне, а потом уже разбираться с уроками. Лишь под вечер мне удалось взять в руки телефон и я новь попыталась дозвониться до Вели, но все без результатов. Где же ты?
К нам неожиданно зашла Ханде — мама Кахрамана, которого назвали в честь моего дяди сразу же после его смерти, а дал такое имя Ямач, так как именно тому, кто вставал во главе района удостаивалась честь называть новорожденного и прочитать молитву. Этот малыш для всех имел важное значение, хотя в таком возрасте не мог понять. Кемалю особенно, ведь дядя Кахраман был для него с самого детства примером.
— Караджа, добрый вечер. Мне срочно нужно сходить в магазин. Могу попросить тебя посидеть с ним?
— Без проблем, — я с готовностью взяла ребенка на руки, а Ханде положила красный мяч на стол.
— Спасибо. Я ненадолго.
Дети — моя слабость и об этом знает весь район. Посадив Кахрамана на правый бок, я взяла мячик и предупредила бабушку:
— Мы немного поиграем здесь неподалеку.
— Только не долго, а то уже начинает темнеть, — попросила бабушка, а я охотно согласилась.
Народ собирался около домов, чтобы посидеть с соседями, но мне эта улочка показалось узкой и слишком опасной для игр с ребенком. Одному Богу известно, сколько раз на этой улице, рядом с кофейней и в ней устраивалась перестрелка. Свернув на соседнюю улицу, где практически никого не наблюдалось, я поставила Кахрамана на землю и кинула мяч, который он поймал.
— А теперь давай мне, малыш. Кинешь, тете Карадже? — вытянув руки, спросила я, а малыш тут же бросил мне, радуясь, что я не смогла поймать.
— Ах так, ну я тебе сейчас покажу. Только найду мяч и поймешь с кем связался. Подожди секунду, — попросила я трехлетнего Кахрамана.
Обернувшись, я стала искать мячик и увидела в трех метрах от нас, поэтому встала с корточек и мигом дошла до него, но подняв услышала крик и резко повернулась. Кричал Кахраман, а какой-то мужчина взял его и побежал. Бросив мяч, я достала пистолет и побежала следом, доставая рацию, которую совсем недавно раздала чукуровцам.
— Внимание всем, перекройте все входы в Чукур, чтобы не одна живая душа не вышла из района. Кахрамана похитили. Живо двое-трое бегите по сигналу.
Я ускорилась, но мужчина резко повернул на другую улицу, пробираясь по задам и мимолетно повернул голову ко мне. Ибрагим. Удар под дых. Именно он работал на Азера и его лицо я детально успела изучить.
— Стой, — я стрельнула в воздух, но его это не остановило. У него преимущество — ребенок.
Адреналин закипел в моей крови и я не видела ничего, кроме очертания мужской фигуры впереди себя. Кахраман заплакал, а я прибавила скорость и перед мужчиной выстроились два мальчишки из моей команды, забирая ребенка, а я подбежала и с разбегу толкнула его на землю, падая сверху. Мужчина резко развернулся с целью скинуть меня, но я приподнялась, но не для того, чтобы дать ему пространство, а направить пистолет:
— Три секунды, чтобы сказать, кто тебя заказал. Раз. Два. Не играй со мной я выстрелю, — сквозь зубы прорычала я.
— Гори в…
Не медля, я нажала на курок, а потом еще раз и еще раз, вставая так, чтобы ребенок не видел, но Мерт догадался увести его к матери. Ко мне прибежал Каан, который оступился, когда увидел лежащего мужика с продырявленной башкой, а я стою над ним, не убирая пистолет.
— Караджа, у нас проблемы.
Не удивительно, ведь в Чукур беда не приходит одна. Смирив убитую гниду ненавидящем взглядом, повернулась к Каану, спрашивая:
— Что на этот раз?
— Азер похитил девушек и прямо сейчас твоя семья ведет с ним переговоры около кафе.
— Да твою же **** — закричала я, ржа с этой всей ситуации.
Вот до чего мы докатились, значит, Азер? Невинных девушек посмели тронуть? Мое тело пробрала дрожь, а пистолет в моей руке затрясся, я склонила голову набок. Правда страшна. Остановись. Не иди.
— Караджа, дай мне пистолет. Они сами все решат, — пытался успокоить меня Каан, осторожно подходя ко мне с поднятыми руками.
Решат, конечно, а я сиди и жди, пока все женщины и дети моего района помрут. Не иди. Правда страшна. В висках вновь запищало и я схватилась за ухо, щипая себя.
— Возьми его и следуй за мной, — приказала я Каану. — Пока они будут разбираться, я получу свой черный конверт.
Опустился до самого дна, похитив женщин. Упал в моих глазах окончательно. Тебе не понять преданность моего народа, Куртулуш. Мы за своих отдадим жизни, а ты не способен всего лишь довериться. Я шла по улицам Чукура, позади меня шел Каан, а мимо проходящие люди шугались меня, но вот моя команда присоединилась идя за моей спиной, защищая и обороняя. Да, мы потеряли собственную семью, но семьи моего народа до единого должны остаться в живых в память моему дедушки. Женщин и детей запрещено втягивать в разборки, причинять вред и это прописано во всех понятиях, которые существуют. Вот показалась толпа, я выхожу на сцену со стороны Кочовалы, как следовало и как будет всегда.
— Чукур — посторонись, — закричали Дуйгу с Кааном, — мать Чукура идет. Разошлись мать вашу!
Все разом обернулись, расступаясь и образовывая коридор в конце которого я увидела удивленного отца и дядю Джумали, а Ямач как будто был рад увидеть. Я обошла их и переложив пистолет в левую руку быстрым шагом дошла Азера, который не ожидал меня видеть и со всей силы залепила звучную пощечину, он аж согнулся пополам, держась за щеку. Дедушкин удар.
— У нас не принято воровать женщин. Воровать детей. Во всех группировках это выучили уже как библию, но тебя нужно всему учить. Ты не Кахрамана хотел похитить, а Идриса Кочовалы, второго в роду и ты знаешь, что за него я готова выстрелить в твою проклятую башку без промедлений, — шок отразился на его лице, когда он выпрямился, двинув челюстью.
— Караджа, пошла в дом! — приказал отец.
— Не указывай здесь мне, — обернулась я к нему и закричала, закипая не на шутку. — Разбираетесь? По клубам ходите? Вы до чего докатились Кочовалы? Несколько минут назад пытались похитить маленького ребенка — Кахрамана, которому мы дали имя дяди! Каан, неси сюда!
Я обвела свою семью презрительным взглядом, вздернув подбородок. Обернувшись к Азеру, я протянула руку вниз и почувствовав волосы, схватила уже убитого мужика за голову и сильнее сжав бросила к ногам Азера, со словами:
— Узнаешь? Ибрагим работал на тебя, но не знал, как выглядит Идрис, поэтому чуть не похитил другого ребенка, но в этом районе нет чужих детей, а есть чужие люди, которые плюют на наши устои и смеют трогать наших сестер Я так поступлю с каждым, кто встанет на моем пути. Где, черт возьми мои сестры, Куртулуш? — заорала я, подходя к нему и вставая напротив, глаза в глаза. — Хоть одна живая душа Чукура бросила неодобрительный взгляд в сторону твоих сестер? Посмела назвать сестрой врага и сделать им что-нибудь? Так какого лешего ты забрал мою семью, ублюдок?
Я показала ему, что не слаба, как Эфсун, возвращая в тот день, когда он застрелил Фатиха. С детства любой житель района готов взять в руки пистолет, защищая себя, семью и свой народ. Я не исключение. Убила и буду убивать тех, кто посмеет тронуть невинных детей.
— Твоих сестер? — переспросил Йылмаз, но похолодел и опустил глаза, когда я посмотрела на него.
— Да, моих сестер. Каждый, кто рождается, живет в этом месте имеющем название Чукур считается моим родственником, братом, сестрой, отцом, племянником и это связь намного крепче кровной. Тебе этого никогда не понять, Азер, — я указала пальцем на флаг висящий над моей головой. — Ты погряз в яме, но руку теперь тебе никто не протянет. Я уничтожу все, что тебе принадлежит. Верни девушек. Они ни в чем не виноваты. Только представь, какого будет услышать госпоже Фадик и сестрам, что их брат взял в заложники невинных девушек и позволяет их насиловать.