— Можете принести одеколон? — попросил Ямач, не осознавая, что убил отца. Вот из-за чего он сошел с ума. Смотрит на отца и не понимает, что он труп.
Мне это удалось тяжело, но я сделала глубокий вдох, прикрывая глаза, лишь бы не смотреть на это. Макбуле же даже не думала давать мне передышки.
— Красивый лабиринт, не правда ли? Я заказала этот объект втайне от Эфсун, а она лишь щедро дала сумму, просто узнав, что таким образом мы отомстим. Юджель тупой, поэтому и попался на вашу удочку, но я так просто не сдамся. Даю тебе пару дней, чтобы прийти в себя, чтобы приготовится к своей смерти и смерти своего брата. Как вы искоренили мой род, я отплачу тем же, не так изыскано, как Юджель, зато моментально. Нельзя играть со своей добычей, но ваша семья и Юджель не помнят об этом. Держи, — со стуком на стол упала связка ключей и убрав руки от лица, я взглянула на них.
— Что это?
— Ключи от лабиринта. Сходи на экскурсию, прочувствуй на себе, прежде чем встретится лицом со смертью. Я даю тебе эти несколько дней, потому что ты проявила сострадание к моей внучке и она умрет из-за своей слабости. Поддалась искушению и пригрела змею на своей груди в виде твоего дяди. Что же враги в вас находят? Махсун, Чето, Азер, Эфсун…
Если трое из них мне были известны, то одно оставалось для меня загадкой. Я еле отходила от увиденного и хрипло спросила:
— Какое имеет отношение Чето к этой цепочке?
— А ты не знаешь, девочка? — развесил вопрос бабульку. — Твоя мать ходила частенько к нему, когда вы сбежали, как трусы из своего драгоценного Чукура. Ходила и зарабатывала деньги, чтобы вас прокормить и обезопасить себя от Черных ягнят. Легче не станет, Караджа, но я позабочусь о том, чтобы ты испытала намного больше. До встречи, Караджа или же дикая роза.
На трясущихся ногах я встала и подхватив ключи, не выдержала и покачнулась, но смогла выстоять. Услышала хмыканье женщины и появились силы идти дальше. Я должна посмотреть на то место, которое забрало у меня двух дорогих мне людей: дедушку и дядю. Да, Ямач теперь навсегда стерся и передо мной раз за разом будет появляться совсем другой человек. Могу ли я его винить? Имею ли право?
Выйдя из дома я упала на колени, а охрана подхватила меня под руки, помогая встать. Как же больно.
— Госпожа Караджа, пройдемте, — убеждал меня человек, работающий на дьявола. Шутки закончились.
Меня силком затолкали в машину и я наконец-то прикрыв лицо руками разревелась, как девчонка, горькими слезами. За что мне это все? Почему именно я родилась в семье Кочовалы? Меня просто взяли, бросили на землю и раскатали катком. Мне больно, везде боль повсюду и я не вижу спасения. Заранее мы были обречены на смерть, когда дедушка построил район и назвал его ямой, которая реально засасывает всех, кто там имеется. Дедушка разрушил все сам, заставил мучится своих детей, внуков, жену и спасся, умирая, но почему же мне от этого не легче? Почему я ненавижу его? Я хочу его ненавидеть! Хочу! Если я стану его ненавидеть, то перестану страдать, мои муки закончатся.
Машина остановилась и я нерешительно приоткрыла дверь, чуть ли не выползая. Схватившись за кулон, неровным шагом направилась к одноэтажному зданию, ключи в другой руке громко звенели, а мои головные муки вновь атаковали меня и я рухнула на колени, но все же уперлась руками в землю и стала ползти. Мне нужно туда добраться. Дедушка… Слезы брызнули из глаз и я всхлипнула, останавливаясь и падая всем телом на землю. Не надо. Хватит. Не делайте. Стукнув по земле кулаком, я собралась и встала резко, но вновь пошатнулась, но звенящие ключи заставляли делать шаги. Испытаю. Мне нужно зайти внутрь. Я обязана, чтобы спрятать от всех. Люди зло, любимые люди предатели, мир жесток. Остановитесь и дайте передышку, голова закружилась, но вот дверь и я облокотилась одной рукой на нее, а другой стала открывать замок. Рука тряслась жутко, я не попадала в замочную скважину и прикрыла сильно глаза, замычав от досады. Соберись, одна лишь дверь Караджа. Одна. Ты справишься, единственная, кто справится.
Стоило замку поддаться, как я чуть не упала, когда она открылась и я открыла глаза, сделав шаг вперед. Меня встретил монитор телевизора на котором я встретила бабушку, но картинки стали сменять друг друга и я видела наши разные реакции на похищение. Дотронувшись до стены, шла дальше, озираясь по сторонам и наблюдая как будто со стороны, но нет, теперь же я в реальности и нельзя проснутся. Правда страшна, вновь опять прозвенело и я покачнулась, ударившись головой о стену, но не помогло. Не чувствовала ничего, кроме боли, огня внутри, который нельзя остановить. Невозможно. Благодаря кому? Моей семье. После того, как я сама призналась самой себе, то задрожала от рыданий и как раз зашла в середину, где села на то место, где был убит Идрис Кочовалы, своим сыном Ямачем Кочовалы.
— Дедушка, — дрожащими руками я провела по земле, прикусив губу. — Зачем ты так со мной? С нами? Мне плохо, дедушка. Очень. Из-за тебя мне плохо и Ямачу тоже. Мы прокляты, да? Прокляты?
Не удержавшись, я собрала землю в ладонь и поднеся к лицу, поцеловала, еле прикоснувшись сухими губами. Отстранившись, спросила у земли, как будто разговаривала с дедушкой:
— Не проходит, дедушка. Не все решается поцелуями, но ими разрушается, верно? Человек из ямы не может полюбить, верно? Но именно поэтому ты дал мне имя Караджа! Меня назвал почвой той самой ямы, дедушка, — затряслась я, крича и отпуская землю, приоткрыв рот и вновь рыдая. — Я не хочу больше, честно. У меня душа горит из-за семьи, сердце из-за Азера, а в легкие как будто залили расплавленное железо. Я больше не живая, дедушка — я труп. Благодаря тебе. Осталось только похоронить.
Что-то запищало и я остановилась, оглядываясь. Телевизоры вновь заработали и теперь половина из них показывала нас, а другая дедушку с дядей. Они специально это делают. Проведя ладошкой, я вытерла лицо и присела, обняв себя за колени, вздыхая и успокаиваясь. Только вот дрожь не прошла. Я прикрыла один глаз, когда в висок стрельнуло и вымучено промычала:
— Ммм…
Мужчины не поделили одну женщину и началась война. Смешно даже, когда-то я слышала, что все великие битвы случались из-за женщин, но блин Мелиха не стоит Акшин, не стоит Сену, Аджар намного достойнее нее, чтобы жить, но нас не спросили. У жертв не спрашивают мнения.
Тот выстрел на повторе, а я лишь смотрела и смотрела на то, как Ямач выстреливает и с тем самым выстрелом ломается сам внутри. Превращается в прах его душа и теперь он бездушный. Обнимая коленки, я положила подбородок на них, смотря неотрывно на экран, слезы высохли. Именно в таком положении застал меня Азер, но я не заметила, когда он пришел и немного испугалась, когда меня притянули в объятия, поглаживая по волосам, но я знала, что он сам смотрит. Потрясенно, Азер упал на колени рядом со мной, поворачивая голову и осознавая масштаб случившегося. Уже поздно восстанавливать то, что заранее было проклято.
— Караджа, я не…
— Меня нет, Азер. — вновь показали выстрел и я вновь вздрогнула и замычала. Нет, я стану смотреть до последнего, тогда мне станет легче. Появятся силы. — Смог бы ты выдержать такое, Азер? Не смог. Джумали, Салих, папа не смогли бы. Сена пожертвовала собой, чтобы спасти, но на самом-то деле спасаться нужно было ей. Смысла нет больше жить. Правда открыта, мне, тебе.
— Не говори так, — хрипло и так умоляющее, прошептал он и прижался к моей голове, оставляя поцелуй на затылке, а я почувствовала влагу. Смешно, такого грозного, большого мужчину заставила плакать.
Потянувшись назад, я достала из заднего кармана штанов листок сложенный вдвое и притянула ему.
— Держи.
— Что это? — оторвался он от меня и быстро вытер слезы, забирая листок.