— Какой ты мне предлагаешь выход? — ох, от его тона у меня мурашки по коже табуном прошлись. — У меня уже складывается такое ощущение, что Кочовалы родились, чтобы создавать проблемы. Вартолу начал, ты меня даже в свое отсутствие сводишь с ума, все мое нутро переворачивается от упоминания твоего имени. Заканчивает этот черт по имени…
— Не смей произносить его имени! — сбросила я его руки со своих плеч, выставив между нами указательный палец. — Ты даже мизинца не достоин моего дяди, не то, что его имя произносить. Ямач пожертвовал всем, но остался и защитил меня от тебя.
— Разве, малышка? — нервно засмеялся и обвел руками пространство. — Тогда где же твой герой? Ты же по своей воле пожаловала ко мне и никто тебя не принуждал. Мы с тобой уже здесь от силы сколько? Час? Два? Никому ты не нужна, кроме меня, Королева. Я предложил тебе весь мир, но ты выбрала семью, которая тебя не ценит, не любит, не дорожит. Я люблю тебя и готов тысячи раз произносить это, кричать на весь Стамбул, — схватив за щеки, отчаянно шептал он, смотря на мои губы. — С той самой минуты, как я увидел тебя в своем отчем доме, сразу понял, что не отпущу. Я твой, а ты моя. Да, ты имеешь родственную связь с ними, тебе больно будет потерять их, но ты вытерпишь это!
Ну все, ты достал меня. Собравшись, я со всей силы ударила его в грудь, отталкивая от себя на добрый метр.
— Глядя мне в глаза, — я тряслась от злости, — смеешь говорить, что мало Караджа я причинил тебе боли, дай приказ и я пойду доделаю свою работу? С ума сошел? А как бы ты отреагировал, если бы я позволила застрелиться Сейхан, потом бы забрала у нее пистолет и выстрелила в Йылмаза? Простил бы? Стал умолять остаться с тобой рядом? Ты больной ублюдок и к сожалению, я испытываю к тебе что-то, но клянусь, что наступлю себе на горло и сотру раз и навсегда тебя из сердца. Я никогда не забуду слов брошенных тобой секундой ранее! Теперь нет никаких нас, Азер Куртулуш! Всегда было и есть лишь ты и твое собственное эгоистичное нутро, которое добивается господства и денег! Знаешь, а я не жалею, что утопила твой товар. Счет 1:1, подлая мразь!
Словесная пощечина всегда лучше работает, нежели физическое насилие. Азер испытывает ненормальные чувства ко мне, раз позволяет себя думать и говорить, что причинит вред моей семье. Ты дошел до крайней точки, парень. Все, больше нет никаких нас. Теперь окончательно ясно видно, что ничего светлого в тебе не осталось и зря я защищаю тебя.
Ему хватило мозгов оставить меня одну. Еще бы — в таком состоянии я сама себя боюсь. Жаль госпожу Фадик — ничем хорошим для ее сына это не закончится. Я никогда не осмелюсь нажать на курок и выстрелить в Азера, но вот своих родных не остановлю, если обнаружу его вину. После нашего разговора и его угрозах, я убеждена в виновности. Азер точно имеет отношение к смерти моего дедушки! Не дай бог я выясню, Куртулуш, что именно ты вкалывал дозу моей сестре, ох лучше тебе быть чертовым чемпионом по бегу, иначе я нарушу свой обет и наплюю на все свои чувства, но точно убью.
Послышались шаги за моей спиной и он остановился рядом, засунув руки в карманы брюк.
— Зайди в свою прежнюю комнату и переоденься. Через полчаса выезжаем!
Удивительно с чего такие перемены? Точнее, что ты задумал?
— Убивать меня повезешь? — хмыкнула я, скривив нижнюю губу. Да ты романтик, Куртулуш. — Могу ли я увидеть свой черный конверт перед смертью?
— Ерунды не неси. Сколько мне повторять, что я тебя не трону? Не делай из меня монстра.
— Ты сам его из себя сделал. Мне совсем ничего не осталось, — Азер лишь мотнул головой, поджав губы.
— Сделай, как я сказал. В свое время ты полезла куда не следует, теперь наступил час расплаты. Ты войдешь к Фатиху домой и расскажешь, что сделала с товаром. Ты выбрала семью и я последую твоему примеру. Наступило время поставить точку, Караджа.
Давно пора. У меня не осталось желания оставаться рядом с ним и секунду, поэтому я направилась в спальню, хотя бы несколько минут не видеть. Какое благородство — спрятал трупы, заметила я, когда проходила мимо гостиной.
Окончательный удар меня настиг в спальне, где на кровати лежало короткое черное платье с декольте, черное длинное пальто и черные сапоги на каблуке. В стиле мать ее Эфсун! Хотелось взять ножницы и раскромсать все в клочья, но понимала, что его сестра и братья не виноваты в отсутствии у их братца мозгов. В маленькую сумочку пистолет класть опасно, который он также оставил любезно на кровати, поэтому подойдя к комоду, я достала оставленные чулки и превратила свой чрезвычайно открытый образ в достойный любой девушки по вызову. Как Йылдыз вообще могла носить подобные наряды на работу? Хорошо, что ей удалось забыть дядю Джумали и начать новую жизнь.
Мой образ оценили по достоинству, но впервые мне стало плевать на его мнение. Я не стану той, которой Азер грезит. Разберемся с товаром и все, ничего нас больше не связывает. Зачеркну и вырву из сердца. Не стану желать счастья, но умрут они в один день. Азер и Эфсун.
На подъездной дорожке уже стояла новая машина с водителем, но на мое удивление, Куртулуш сел рядом со мной, переодевшийся уже в серую кофту и новые брюки, сверху накинув черное полупальто. Его ни капли не смущало мое присутствие, наоборот, спокойно стал заправлять магазины, то и дело бросая голодные взгляды на мои бедра. Хоть бы бабушка не смогла меня увидеть в подобном.
— Занимайтесь своими делами, господин Азер, — отвернулась я к окну, отрезвляя его разум. — С сегодняшнего дня будете лицезреть внешний вид кого угодно, но только не меня.
— Вся жизнь впереди, чтобы я мог доказать обратное, — самодовольно изрек он, запахивая за ремень штанов стволы.
— Человек, который думает так, может по праву считать себя глупцом. Я намного младше тебя, но уже с утверждением могу заявить, что жизнь очень коротка. Знаешь с чем сравнимо? — задумалась я и шумно выдохнула, выпрямляясь на сидении, наклонив голову в бок. — Как первый глоток воды после долгой дистанции. Вроде такой желанный, вкусный, пропитывающий твои разогревшиеся легкие, испытываешь настоящее удовольствие, а потом у тебя тренер отбирает бутылку и ты осознаешь, что все вокруг серое, обыденное. Ты вот говоришь, что жизнь длинная, но когда наступает момент уйти из этого мира вспоминаются лишь крохотные яркие моменты, а все, что ты называешь долгосрочным на самом деле стирает наша память. Представляешь, целые годы стираются. Двадцать, сорок, девяносто, а остаются лишь часы или минуты. Мы живем ради этих коротких моментов безудержного счастья, боремся ради них, но они настолько ничтожно краткосрочны и редки, что не понимаешь, а стоили ли твои усилия.
— Звучит, как исповедь перед смертью. Испугалась?
— Честно? — повернулась я к нему, рассматривая гадкий, сводящий с ума женский разум профиль, пускай на данный момент и разукрашенный.
— Угу, — ах какая сексуальная хрипотца. Жалко будет убивать такого чертовски привлекательного мерзавца в конечном итоге, но это не мне решать.
— Ни капли. Я закалена в отличие от тебя. Не знаю, сколько лет ты в этом бизнесе, но ничто тебя так не закаляет, как постоянно находится в плену тебе подобных, чувствуя на виске холодный метал дула пистолета. Этот господин Фатих хоты бы симпатичный? — начала играть на его нервах. Хоть что-то же он ко мне чувствует, не смотря на симпатию к Эфсун.
— Не в твоем вкусе, — весьма высокомерно произнес Куртулуш, кадык напрягся. — Зайдешь к нему в дом, расскажешь откуда ты, зачем сделала, а там уже я ворвусь. Прости, Королева, но мне нужно сначала спасти семью, а уже потом о твоей прекрасной, но сумасшедшей головушке беспокоится.
— Сама справлюсь. Знаешь ли до твоего прихода как-то самой удавалось спасаться, так что можешь не спешить. Нужно же успеть выговориться перед господином Фатихом, кто знает, может он хороший человек и ты зря на него наговариваешь.
— Уймись, пока в багажник не засунул. Отдерни вообще это проклятое платье, — поздно он осознал свою ошибку. Сам выбрал и теперь недоволен.
Ничему тебя жизнь не учит. Все что ты сможешь мне сделать, вернется в тысячекратном размере. Азер попросил остановится в нескольких метрах от поместья господина Фатиха и когда водитель выполнил просьбу, то меня неожиданно развернули и притянули, схватив сильно за щеки и я почувствовала горячее дыхание, прежде чем губы Азера атаковали мои. В нашем поцелуе читалось отчаянье, злость и невероятный голод. С его стороны в то время, как я лишь испытывала страх, вспоминая «вечер правды». Такое просто так не забывается.