Хм, а вот это уже было интересной идеей.
«Поняла», – отписалась Лее.
«Удачи», – пожелала она.
Я же была вынуждена передать обе свои ладони в распоряжение служанок. Они наносили рисунок. Нежно-розовые хризантемы на моей белой коже, в тон тем, что белоснежными цветами покрывали розовый шелк верхнего халата, украшали мою прическу заколками с гребанными висячими цветочками, и даже на веерах были все те же – хризантемы.
«Невеста должна распуститься как божественный благословенный красотой цветок» – примерно так оно у них называлось. Поэтому смело можно было переименовывать этот танец в танец хризантем, потому как они же являлись орнаментом деревянных сандалий, напоминающих две не слишком удобные скамейки. То есть они были бы неудобны даже как скамейки, что уж говорить об обуви?! И этим реликтовым ноголомам было свыше тысячи лет – их принесли в стеклянном ларце, размотали из рулона папирусной бумаги, и теперь сдували с них пыль пучками чьих-то перьев. Не хочу знать чьих.
И собственно было довольно кощунственно осознавать, что я сейчас самым вандальным способом надругаюсь над семейной реликвией Адзауро. Но тут одно из двух – или я над ними, или они надо мной, а сломанная шея определенно не то, чем бы я хотела обзавестись в ближайшее время.
И потому, когда на меня с трепетом одели эти… назвать их обувью язык не поворачивался, я потребовала, чтобы меня оставили одну.
Вполне объяснимое требование – мне полагалось нервничать, но нервничать при служанках означало потерять лицо, соответственно они тактично вышли, предоставив мне возможность попсиховать в одиночестве.
Психовать времени не было. Я выскользнула из деревянных гаэта, придерживая изуродованные хризантемами шелковые халаты пробежалась в ванную, из рюкзака достала клей, наиболее крепкий из имеющихся, так, на всякий случай, и вернувшись, масштабненько смазала внутреннюю часть сандалий.
И уже вот теперь скользкая поверхность вполне основательно сцепилась с носками – хотя бы ходить можно было нормально, не боясь рухнуть с высоты сантиметров в двадцать! Я вообще не понимаю, как на этом можно танцевать, если оно внутри за столько лет стало скользким натертым до блеска деревом? И как-то запоздало пришла в голову странная мысль – те сандалии, на которых я тренировалась все три недели были вдвое ниже… Странно.
Возможно, стоило присмотреться к этим гаэта повнимательнее, но сандалии были уже намертво приклеены к носкам, а вытаскивать ноги из носков, я посчитала не слишком разумным, в общем, буду танцевать как есть.
В двери осторожно постучали, намекая, что время на психоз ограничено, ну и в целом уже закончилось.
Я бросила последний взгляд на себя в зеркало.
Пять шелковых халатов смотрелись весьма неплохо, пояс вполне мог заменить корсет, волосы были чуть присобраны наверху, и заколоты двумя заколками по бокам, остальная часть свисала до пояса, ну потому как я невеста. Что-то вроде свидетельства моей невинности, а жены и познавшие мужчину женщины носили волосы собранными, но на мой личный взгляд, это было идиотизмом – мы на Ятори, здесь чтобы кого-то реально «познать» надо пару психологических образований, лет двадцать практики и возможность применять сыворотку правды во время сеансов. И то не факт, что после всего этого, удастся хоть что-то познать в этих социопатах.
Не понимаю я эти традиционные заморочки, в общем.
Белила мне шли не особо, кожа и так была довольно бледная, так что белила добили окончательно мой образ живого создания, и теперь я выглядела как утопленница первой свежести. В смысле распухнуть еще не успела, а побелеть уже даже вполне. На бледном лице особенно выделялись синие глаза, и я бы с удовольствием надела линзы, чтобы это исправить, но когти мне наклеили прежде, чем я вспомнила о цвете глаз. В общем, не зачет и здесь. Но апофеозом кретинизма были ярко накрашенные алым губы.
Да, на абсолютно белом, словно фарфоровом лице, ярко-алые губы. Атас просто. Мне шло, как танаргскому гаракхаю розочка в ежике коротко стриженных волос. То есть по идиотски это выглядело. И ладно бы еще было в тон к одежде, но нет – алыми оставались только губы. В остальном белый, нежно-розовый, ну и хризантемы везде, где только можно было их впихнуть. У меня даже серьги были с живыми хризантемками вдетыми в золотые колечки.
И может быть, все это не смотрелось бы так по-дурацки, если бы я была как большинство яториек брюнеткой, но я блондинка. С яркими золотистыми волосами. В общем… слов нет, да.
И чувствуя себя фарфоровой куклой какого-нибудь мастера, напрочь лишенного вкуса, я поковыляла к дверям. Именно поковыляла. Даже с приклеенными к носкам сандалями ходить было зверски тяжело, я не представляю, как бы справилась без клея. Но на этом кошмар не закончился – я веера забыла.