Когда я возвращался домой, уже совсем стемнело.
Оставив машину в гараже, я направился по бетонной дорожке к крыльцу двухэтажного дома из розовато-красного кирпича под темно-красной двухскатной крышей, скрытого в буйной зелени деревьев. Сняв плащ, прошёл в гостиную, где кроме низкого журнального столика, кресла и тумбочки с проигрывателем виниловых пластинок были только высоченные книжные шкафы из резного красного дерева. Подошёл к одному из них, вытащив томик Пушкина, раскрыл сразу на нужной странице:
Отложив книгу, я подошёл к виниловой «вертушке», стоявшей на низкой тумбочке. Аккуратно вытащил из конверта пластинку, поставил на проигрыватель. Острая игла плавно опустилась на дорожку, полились щемящие звуки «Романса» Георгия Свиридова к повести Пушкина «Метель», так хорошо передававшие мои чувства: изящное кружево скрипки, которой вторили мощные звуки рояля.
Присев в кресло, я взял с журнального столика фотографию в простой деревянной рамочке с изображением улыбающейся молодой женщины с нежными ямочками на щеках.
Нина, моя жена, очень любила читать книги. Бумажные книги. Мне, владельцу крупнейшей компании по производству электронных книг, разделить это чувство было трудно. Хотя я старался найти для неё самые редкие издания. Чтение для неё было священным ритуалом, смысла которого я не понимал.
Проблемы возникли тогда, когда выяснилось, что у Нины аллергия на старую бумагу. Мы долго не могли понять, в чем причина приступов удушья, которые измучили её. И лишь со временем стало ясно, что читать бумажные книги она не может. Когда приступы переросли в нечто страшное, что не поддавалось контролю и лечению, я не выдержал и сжёг все бумажные книги в нашем доме. Все, до единой. Заметив их электронными копиями. Только две сотни специалистов во всем мире могут отличить мои копии от реальных книг. Ридеры моей компании имитируют все: шрифт, старинную, ломкую, жёлто-коричневую бумагу, даже переплёт любой сложности.
Но Нина заметила подмену. Она ни разу не пожаловалась мне, но в её душе что-то сломалось навсегда.
Моя жена умерла семнадцать лет назад. А мои сыновья выросли, и покинули меня. За семнадцать лет я восстановил нашу прежнюю библиотеку изданных на бумаге книг. И даже нашёл много новых. В моем доме нет ни одной электронной книги. Только бумажные. Мне кажется, когда читаю их, ощущаю частичку души моей жены, которая осталась в них.