Отвечая на приветствия шоферов автомашин, которые сновали по шоссе взад и вперед, подвозили батальону боеприпасы, горючее, Фомин думал про себя скептически:
«В лучшие записали! Вот если бы в батальоне уже все до единого солдата всегда мыслили и поступали как коммунисты — тогда другое дело!» Он ругал себя за то, что, выступая, не смог почти ничего полезного передать из своего опыта другим политработникам. «Разволновался, старина, растаял от похвалы! Надо было хотя бы сказать, что не все уж так хорошо, как со стороны кажется, что работы еще много… Где же самокритика, товарищ Фомин?»
Иван Федосеевич подходил к деревне, где стоял его батальон. Вид у капитана был недовольный, сердитый. Казалось, попадись ему кто-нибудь сейчас на глаза — распечет за что ни попало.
У крайнего домика, около дороги, на камне сидел лейтенант Малков. Фомин увидел и направился к нему:
— Ты что здесь делаешь?
Юрий положил папку на свой вещевой мешок и встал:
— Жду машину, товарищ гвардии капитан.
— Куда же ты? В госпиталь? С палкой ходишь? А мне говорили, что тебя только чуть поцарапало.
— В госпиталь я не поеду, — мрачно произнес Юрий.
Он был бледен, губы дрожали. Иван Федосеевич сразу понял: с Малковым что-то стряслось. Почувствовав, что юноша ничего не расскажет ему, если будет стоять перед ним вот так, на вытяжку, он усадил Юрия, примостился с ним рядом на камне, достал папиросы и предложил, закурить.
— Спасибо, товарищ капитан, я некурящий.
— Что же ты за парень тогда?
— Такой уж есть, — сказал Юрий уныло.
— Ну, а что же все-таки случилось? Я не пойму никак.
— Ничего. — В голосе Юрия зазвучала горькая обида. — Выгнал меня комбат.
— То-есть как это «выгнал?» Этого не может быть.
— Так и выгнал. Как неспособного командира. Направил в роту технического обеспечения — машины ремонтировать.
— Вон оно что… — протянул Иван Федосеевич, как будто это было для него самой неожиданной новостью. Он, не торопясь, вынул из полевой сумки карандаш, маленький перочинный нож и начал оттачивать и без того острый кончик графита. Это была у него привычка. Повернув голову в сторону и поглядывая на Юрия сбоку, он, наконец, сказал: — А это я тебя рекомендовал отправить на ремонт подбитых танков, когда узнал, что твой выведен из строя.
— Вы?.. — Юрий вскочил, схватил вещевой мешок, потом выпустил его, он не знал, куда девать свои руки. — Вы так хорошо ко мне отнеслись, товарищ капитан, и…
— Вот постой теперь, а я устроюсь поудобнее, — улыбнувшись сказал капитан. — А то тесно нам вместе сидеть, камешек-то один… Не то, что у нас на Урале… Правда?.. Кажется мы до дела докопались? Выкладывай начистоту — кто это к тебе плохо относится? Ну? Что ж молчишь? Наверное, Погудин? Да? Или комбат? Ну?
Иван Федосеевич сочувственно посмотрел на Малкова, будто собрался утешить его. Юрий обмяк под этим добрым взглядом и начал, жалуясь, даже скорее оправдываясь:
— Когда я машину свою угробил, Погудин и разговаривать со мной не захотел…
В глазах Фомина сверкнул смешок, и он с откровенной иронией проговорил:
— Какие черствые, грубые люди! Безобразие! Особенно этот Погудин! Потерял полвзвода и так увлекся похоронами, что забыл живого человека! Да? Хорош гусь!
Юрий понял, что его обида на Николая необоснованна. Он что-то хотел сказать и начал было: «Я…» Но Иван Федосеевич повторил тем же тоном: «Хорош гусь!» И Юрию показалось, что это относится к нему самому. Он помолчал и, отводя глаза в сторону, чтобы не встретиться взглядом с капитаном, спросил, чуть не плача:
— А за что же меня в тыл отсылают?
Капитан пожал плечами, укладывая ножик и карандаш в полевую сумку.
— Ты можешь отправляться в госпиталь.
— В госпиталь я не собираюсь, товарищ капитан. Достаточно посмеялись надо мной по поводу моего ранения.
— Кто?
— Гвардии майор Никонов.
Капитан снова улыбнулся.
— Ну, ты уж не сердись! У нас ведь, знаешь, не принято по пустякам ездить лечиться. А у тебя что? Вот ты стоишь передо мной уже добрых четверть часа и — ничего. Забыл, наверное, про ранение свое!
— Да нога уже почти зажила, товарищ капитан! — Юрий махнул рукой. — Но вот обидно, что всего два дня повоевал — и в обоз попал.
— Какой же это обоз? Это наши походные мастерские. Там бывает погорячее, чем на передовой, голубчик мой: бой идет, машину покалечит, и ей сразу — ремонт. Люди дни и ночи не спят. Танк без задержки должен снова в бой идти.