Ночь подходила к концу. В городе — тишина. Только упадет где-нибудь, глухо стукнув, черепица с крыши, и больше — ни звука в узких пустых улицах, похожих на траншеи. Так бывает перед грозой. В полдень подойдут немецкие танки — в штабе об этом знают: трое с донесением уже, наверное, добрались туда. Небо начинало светлеть. На нем уже снова вырисовывалась готическая башня собора.
Радист разбудил майора Никонова и подал радиограмму. В окна подвала пробивался свет раннего утра. Комбат долго искал трубку, которая вывалилась из кармана и упала на пол между перинами. Потом он подошел к окну и прочитал:
«Собрать весь батальон к 8.00, занять оборону на восточной окраине. Приготовиться к возможной контратаке танков противника. Ожидаются с 12.00. Выслать одну машину навстречу идущей к городу нашей пехоте. Цель: разведка, связь».
Майор распорядился радировать всем танкам батальона собираться вместе, разбудил Соню, и они вышли на улицу.
— Где Малков?
— Я здесь, — Юрий подбежал к ним, словно всю ночь ждал, когда они появятся.
— Ты, что, не спал?
— Нет.
— Почему же? Неужели нельзя меняться для наблюдения?
— Не спится, товарищ майор.
— И что же ты видел?
— Мимо собора прошла группа автоматчиков.
— Надо было согреть их пулеметом.
— Мне показалось, что это — Погудин.
— Ну, вот, говоришь, не спал, а сон видел. Как же это так? — невесело рассмеялся майор. Потом серьезно спросил: — Можешь трудное и ответственное задание выполнить?
— Могу.
— Хорошо. Подбери себе лучший экипаж.
— Я свой возьму. Ситников у меня, Пименова можно тоже к себе.
— Да, да, — майор развернул карту. — Едешь обратно из города. Разведываешь все дороги, ведущие сюда. Встречаешься с нашей пехотой, она продвигается к нам по этому шоссе. И даешь им ориентировку. Потом быстро — назад. Это тебе прогулка километров на тридцать. Будь осторожен. Войска противника могут тебе встретиться каждую минуту.
— Есть, товарищ гвардии майор! Разрешите действовать.
— Главное — не горячись. Я с Иваном Федосеевичем недавно о тебе толковал — он тебе очень советует не горячиться.
— С капитаном Фоминым? Обо мне? — искренне удивился Юрий.
— Обо всех… И о тебе. Ну, будь здоров, — майор обнял его. — Соня! Провожай-ка Юрия Петровича.
Соня вскарабкалась на танк. Юрий крепко, крепко пожал ей руку. И не столько потому, что прощался с ней, сколько потому, что теперь он увидел в ней боевого товарища, воина. Она стояла на броне его машины рядом с ним. И он подумал: «Хорошо, если бы она была членом моего экипажа».
— Счастливо, Юра, — горячо сказала Соня, застегивая ему пуговицу кожаной куртки. — Ни пуха, ни пера!
Он залез в башню, девушка наклонилась к нему, в люк. Смеясь про себя, он показал ей на переднюю смотровую щель и признался:
— Вот здесь, над этим триплексом в той сгоревшей машине на номер 323 была наклеена твоя фотография.
— Ну и хорошо, что сгорела, — серьезно сказала Соня. — Мальчишество какое!
Став тоже серьезным, Юрий веско произнес:
— Я на самом деле не такой уж ограниченный, как думает Колька. Ну, пока! Привет ему передавай. Большой.
Сойдя с танка, Соня долго стояла и смотрела, как Юрий медленно закрывал люк. Зарычал мотор, машина рванулась, залязгала по булыжникам мостовой и скрылась в конце улицы.
Глава 15
Рассвело. Утренний ветер разогнал запахи пороха. Батальон Никонова держал оборону на восточной окраине. Все ждали боя, потому что не в первый раз приходилось танкистам, прорвавшись далеко от основных сил фронта, удерживать взятое до подхода пехоты. Машины замаскированы в переулках. Экипажи на местах.
Но постепенно напряжение спадало, всем надоело ждать. Кто лег спать, кто беспечно разгуливал по тротуарам. Остались на местах одни наблюдающие да механики. Привезли кухню. Повар звал «Скорее, скорее, а то уеду». — И когда почти все собрались около него, один наблюдающий закричал:
— По местам! Танки противника с тыла!
Майор услышал и выбежал на улицу из дома, где устроился обедать. Он уже готовился отдохнуть и был без пояса, без фуражки.
— С какого тыла?
— Из города на нас идут, — пояснил Никонову танкист, забираясь в свою машину.
Все в полминуты были на своих боевых местах. Из центра приближался шум немецких моторов. Никонов приказал:
— Семенов! Сюда свою коробку!
В один миг «тридцатьчетверка» была на углу улицы и выставила из-за дома кончик орудия.