— Спрячь пушку совсем. Подпустишь ближе, чтобы я мог тоже стукнуть. — Никонов прислушался к звукам моторов. — Это самоходки типа «слон». Кажется, Две.
Он распорядился развернуть башню и своего танка в сторону перекрестка. Затем пошел на угол. Осторожно глянул из-за дома и захохотал:
— Отставить! Танки противника!.. — смех душил его, и он закашлялся. — Танки противника!.. Ох, дьяволята!
На перекресток выползла, подняв ствол к небу, немецкая самоходка. Она была вся завешана одеялами, простынями, какими-то тряпками. Мотор отчаянно газовал. За ней появилась вторая в таком же виде. Сверху на них сидели автоматчики. Николай Погудин стучал по броне гаечным ключом и кричал по-немецки:
— Влево! Влево! Вперед!
Орудие послушно поворачивалось и медленно ползло дальше. Вторая самоходка шарахалась из стороны в сторону. Ею командовал «дважды отважный» Перепелица. Он старался повторять за Николаем, но все время путал немецкие слова.
— Стоп! Стоп!
Взлохмаченный, засыпанный известкой и кирпичной пылью, Николай подошел к Никонову:
— Товарищ гвардии майор! Прибыл. Захвачено два «слона» с экипажами в полном составе. Понимаете, не желают сдаваться. Сейчас хоть успокоились, а то специально натыкались на что попало, надеялись сбросить нас. Но как же! Собьешь нас!.. — задорно протянул он.
— Вот дьяволенок! — повторил комбат и обнял Николая. — А я тут за тебя беспокоился.
— Чего же беспокоиться: я не один.
— Ну, приходи ко мне. А этих, — майор кивнул на самоходные орудия, — надо перегнать прямо в штаб бригады вместе с экипажем. Он расположился в центре на площади. Постой. Лучше их на буксире утащить. Сейчас я дам команду. Ты отдыхай пока.
Никонов отошел к своему танку. Вокруг Николая собрались гвардейцы, окружили его, наперебой жали руки. Он отвечал сразу на десятки вопросов, бросаясь то к одному, то к другому.
— Семенов, Леонид Иванович! Жив! Дай я тебя поцелую, Петр! Ты что на другой машине?
— Сожгли.
— Не ранен? Экипаж цел? Ну, и все в порядке. А где Малков?
— Ушел в разведку. Соня здесь, с нами.
— А Иван Федосеевич?
— Здесь, пойдем к нему.
Приехавшие десантники наперебой рассказывали танкистам, как были захвачены самоходки. Поднялся шум. Комбат проходил мимо и с деланной грубостью пробасил, взглянув на часы:
— А ну, по местам! Чего базар открыли? Успеете еще налобызаться, никуда не денется ваш Погудин.
— Есть, товарищ гвардии майор, — козырнул Николай, лихо щелкнув каблуками.
Николай направился к Соне. Девушка стояла в стороне и ждала, когда он обратит на нее внимание.
— С добрым утром, — сказал он, широко улыбаясь и без стеснения любуясь ею. — Пойдем к Ивану Федосеевичу.
В 12.00 по берлинскому времени немцы начали с востока контратаки на бригаду. Автоматчики Николая под прикрытием танков оборонялись на окраине. К вечеру удары врага стали невыносимы. Здания крошились от огня «пантер», верхние этажи горели. Николай потерял шапку, голову жгло. Перекрытия обваливались, горячие угли падали на бойцов. Он злился, кашлял от дыма и хрипел:
— Переходим в соседний дом!
И так было за день восемь раз. Оставили целый квартал. Но другого выхода не было: сил слишком мало.
Десантники пустили еще по длинной очереди в эсэсовцев и стали перебираться, выломав простенок. Немецкий танк ударил в упор, потолок обрушился:
— Во-время, — сказал кто-то.
Напротив дома в узеньком переулке оказалась «тридцатьчетверка». Николай увидел ее.
— Что они там мертвые, что ли? Чья это коробка?
Все танки были в кирпичной пыли и известке. Разобрать номера на башнях стало почти невозможно. Миша Бадяев пристально разглядывал в окно номер машины.
Последняя цифра была восьмеркой, но половина ее стерлась.
— 323-я, товарищ лейтенант!
Николай обрадовался:
— Малков приехал! Ну-ка, проберись к нему. Пусть Юрий Петрович поддержит нас огоньком. Сейчас в атаку пойдем.
Ординарец вылез в окно и зигзагами перебежал через улицу. По нему брызнуло несколько трассирующих очередей, но не задело. Он благополучно добрался до танка, влез на него.
— Лейтенант! Лейтенант!
Командир приоткрыл люк: Миша Бадяев пригибался за башней, остерегаясь пуль, и не видел его лица.
— Что такое — спросили из танка.
— Влево по улице две «пантеры» подошло — надо ударить сбоку.
Гул выстрелов и треск рушащихся стен заглушил голос автоматчика.
— Вправо, говоришь? — переспросил командир танка.
— Да нет, влево.
Лейтенант скомандовал экипажу: