Сизое утро обещало погожий день. Над городом застрекотал связной самолет «удочка». Скоро в штаб принесли горы писем, и Николай начал искать свои.
— Тяжело раненые есть? — спрашивал летчик у начальника штаба.
Николай схватил его за рукав:
— Есть одна… в живот.
— Потапову уже увезли, — заметил кто-то из перебиравших письма.
— Куда?
Ему не ответили.
Николай бросился в дом, где помещались раненые. В темноте коридора он безошибочно нашел комнату, в которой лежала Соня. Сорвал маскировочные шторы, и в окна глянуло солнце, еще холодное и слабое. Кровать была пуста. Во всем доме никого не было: раненых перевезли в другое место. Николай побежал искать санчасть, чтобы расспросить, что с Соней и где она. На улице его обогнал и остановился у полуразрушенного дома немецкий бронетранспортер. На антенне болтался красный шелковый лоскут.
За рулем сидел механик Ситников. Его широкая физиономия была черна от копоти, как танковый шлем. Сверкнув в улыбке зубами, он приветствовал Николая. На крыльце показался майор Никонов:
— Ну, как, безлошадник? — спросил он Ситникова.
— Все в порядке, товарищ гвардии майор.
— Да выключи ты эту трофейную музыку, ни черта не слышно.
Ситников заглушил мотор и вылез из машины через борт, не открывая дверцу.
— Прямо в госпиталь доставили, товарищ майор. Немцы пропустили, даже козыряли нам. А там наши артиллеристы чуть не стукнули. Ладно, вот это под руку попалось. — Он сорвал с антенны алую косынку Сони и помахал ею над головой.
— Ну как она, выживет? — спросил майор.
— Вы-ыживет, — убежденно протянул водитель.
Майор пошарил в карманах свою трубку, вспомнил, что она осталась в доме, повернулся и увидел Николая.
— Николай! Пойдем ко мне.
За стаканом вина Никонов рассказал, как экипаж Юрия, когда загорелся их танк, отбил у немцев в рукопашной машину. Николай добавил, как этот трофейный бронетранспортер подоспел во-время в бою на окраине и помог уничтожить контратакующих эсэсовцев.
— Вот-вот! — восторгался майор. — И сейчас прямо через расположение немцев сумели отвезти в госпиталь одного очень тяжело раненого бойца. Вот, дьяволята!
Николай предложил, лукаво щурясь:
— Так выпьем за здоровье этого бойца.
Майор внимательно глянул на него, усмехнулся, покачал головой, выпил и перевел разговор на другую тему:
— Ситникова обязательно к награде представим…
Глава 17
Весь день Юрий проспал в медсанвзводе. Когда к нему приходил Николай, доктор хвастался:
— Э-э-э! Не разбудить вам его. Проснется к вечеру, не раньше.
Ночью Юрий раскрыл глаза. Прежде всего захотелось есть. В голове была приятная свежесть. Напевая себе что-то под нос, он отправился на кухню и плотно пообедал.
Но воспоминания снова омрачили его настроение. Он вернулся в медсанвзвод, расспросил о Соне и Николае. Его успокоили. Но ощущение большой невосполнимой потери захватило все мысли и чувства.
Гвардейцы, как обычно, до подхода основных сил фронта, держали круговую оборону. Всю ночь он бродил от танка к танку, томясь, и не находя, чем отвлечься. Город был большой: на несколько кварталов приходилась одна машина и два-три десантника. Юрий боялся очутиться наедине с самим собой и два раза обошел все «тридцатьчетверки».
Танкисты спали. Автоматчики, которые охраняли машины и вели наблюдение, ничего не знали о переживаниях Юрия и каждый раз весело приветствовали офицера-«безлошадника».
— Никого не замечали? — спрашивал Юрий.
— Нет, никого, — раздавался ответ, в котором слышалось сожаление.
— Ужинали?
— Все поели, — с готовностью отвечали ему.
— Курево есть у всех?
— Курева хватает, товарищ гвардии лейтенант.
— Ну, ладно… — и Юрий уходил к следующей машине.
Несколько раз он порывался разбудить Николая, спавшего на жалюзи танка, но так и не решился. Потом он зашел к майору Никонову. Тот расположился в комфортабельной квартире какого-то бежавшего богатого фабриканта и крепко спал на пуховых перинах, держа в руке пистолет. Все были утомлены после напряженных боев.
Тогда Юрий заглянул в штаб. Там бодрствовал один скучающий дежурный радист, который встретил его, радуясь, что нашлось с кем поговорить.
— Чего не спите, товарищ гвардии лейтенант?
— Только что встал. Что-то не спится. Весь день продремал, — отговорился Юрий.
— Хотите чаю? Хорошего чаю я достал. У нас украденый, вот, смотрите, упаковка: «Грузинский, 1-й сорт».
— Наливай, что-то во рту у меня пересохло.