- Ну, уж сразу банда! Отряд, а не банда. Банды это вон у местных сельских князьков доморощенных были. Типа Грициана Таврического!
- Из «Свадьбы в Малиновке»?
- Точно! Таких тогда много развелось. Лавочники, возомнившие себя князьями! Тоже мне, вершители судеб!
- Этих то мы, на раз-два, в капусту крошили, а вот Егеря, все никак взять не могли.
- Егеря?
- Это красные меня так прозвали. – Внес уточнение патриарх. Моргана кивнула.
- Знаешь, Костя, какая она была тогда? Ууу, огонь девка! Глазищи огромные, черные. Грива черных как крыло ворона волос. Кстати, она их не обрезала. Хотя многие ее товарки по революции, ходили с короткими стрижками. А эта нет. То косу заплетет, то еще что на голове сделает. И самое главное ведь всегда все у нее держалось. Даже в бою не мешало. Стреляла просто загляденье. Шашкой рубилась не хуже бывалого казака. Вот так. Я за ней гонялся, она за мной!
- А ты что, не знал, что она ведьма?
- Почему не знал? Конечно, знал. Сразу понял, как ее увидел. Это наоборот придавало остроты! Все хотел ее схватить.
- Насколько я знаю, за красных и Орден воевал, точно так же как и темные воевали на стороне белых.
- Конечно. И за тех и за других. Ведь кто-то же должен был победить. Победили красные. Но за нашим поединком наблюдали как темные, так и Орден. А ведь я тебя Моргана чуть не захватил.
- Это когда?
- Забыла? Когда мои ребята практически весь твой отряд в капусту изрубили. Тогда у реки в двадцать первом. Ты своего Черта намывала.
- Черта?
- Конь у нее был, черный как ночь, злой и быстрый как ветер. А может, Моргана, это и был черт?
Моргана засмеялась: - Может и был! Что запомнил тот случай?
- А как не запомнить. Тогда я тебя голой увидел! Красотка! Стоял и любовался.
- Голой? – Засмеялся Константин.
- Голой. Она искупалась, а потом коня своего мыла. Знаешь, что самое интересное? Всю одежду сняла, стоит обнаженная красавица и только портупея на поясе с «Маузером» на боку в кобуре. Не боялась, Моргана, что пистолет замочишь?
- Нет. Я же его заговорила. Хоть в воду бросай, он все равно сухим будет. – Моргана прикрыла глаза, улыбнулась. – Я тоже тот случай хорошо помню. Скребу Черта своего, чувствую взгляд. Поняла, что чужой, так как мои все знали, кто подглядывать будет, пристрелю. Оглянулась, а там сам Егерь стоит, пялиться на меня, рот до ушей и глаза восторженные, будто кучу золота увидел! Нечего пялиться было. Я первой выстрелила!
- Точно! Попала мне тогда в левое плечо.
- А что ты Глеб не стрелял?
- А во что стрелять то было? Ты там так своей задницей сверкала, когда на коне, на другой берег нагишом рванула. Как-то не хотелось портить такую красоту. Надеялся все же когда-нибудь погладить ее.
- Зад мой что ли?
- Его.
- И что не погладил?
- А был шанс? Ты тогда по своему ведьмаку с ума сходила, бесилась, что Матильда его увела.
- Ну, вспомнил. По бесилась и перестала. Тебе настойчивее нужно было быть, Глебушка!
- Да уж куда настойчивее. Двенадцать лет за тобой гонялся. Вплоть до тридцатого. Одиннадцать дырок ты во мне насверлила, где пулей, где ножом. Два раза горел, благодаря тебе Моргана. Наконец взорвала меня гранатой. Из меня потом четыре осколка вытащили. А один так до сих пор и остался. Не дал его вынимать.
- А чего так? – Моргана удивленно посмотрела.
- Решил память о тебе оставить.
- А куда ты в тридцатом исчез, так внезапно?
- Приказ пришел, всю деятельность свернуть и вывезти людей за кордон. Тогда уже окончательно стало ясно, что советы утвердились в России надолго. А что, Моргана? Ты должна была вздохнуть облегченно, разве нет?
- Облегченно! Я может к этому времени созрела! Поняла, наконец, что на моем горизонте появился достойный мужчина! Пусть и инквизитор! Даже придумала, как к тебе в плен попасть. Мечтала, что буду связанной перед тобой стоять, гордо подняв голову и с презрением отвергать твои низменные поползновения. А ты, в конце концов, не выдержишь и потащишь меня.
- Куда?
- Куда, куда, на сеновал! Или в комнату, где есть кровать. На худой конец и лес сгодился бы, под елкой где-нибудь! Я бы конечно кусалась и извивалась, а ты бы сорвал с меня одежду и…
- Дальше можешь не продолжать! Ты меня, вообще, за кого тогда принимала?