Он совершенно съежился, едва ли напоминая грозного предводителя школьной ватаги, которая изводила пакостями и издевками наивную девочку. Валерия, пользуясь паузой, на полную вступила в игру, размеренно, но твердо говоря:
— Тебе не кажется, что это так выражается твое чувство вины? Извинись перед ней. Перестань травить. Может, это твоя совесть проснулась?
— Думаете?
Мальчишка оживился и легко пошел на контакт. Он проговорили еще часа полтора, парнишка ушел в раздумьях.
— Полагаю, он постепенно должен перестать видеть кошмары? — донесся голос незримо присутствующего Бугимена.
— Ключевое слово — «постепенно», — склонив целеустремленно голову, отозвалась Валерия. — Он все еще не извинился.
— Все же ты жестока, — одобрительно кивнул Король Кошмаров.
— Иногда приходится не только резать, но и ждать, когда нарыв на душе назреет, — отозвалась Валерия, выпрямляясь. — Кошмары будят подсознание. Если он видит тот эпизод, значит, в нем еще есть совесть.
— Интересный метод, — отметил Бугимен.
И так прошло еще две недели весьма странного сотрудничества, в течение которых Валерии дома приходилось успокаивать теперь своего отца, убеждать, что мама ушла не без причин, что так им всем будет лучше. А он клялся, будто всегда любил только ее, что ни разу не изменял. Но он сердился, когда дочь посмела предположить, что мама тоже имеет право на свою жизнь, на карьерный рост. Отец же уходил, утверждая, что дочь ничего не понимает, потом посреди недели снова приходил, как в бреду и тумане, поражался, что привычные извинения с букетами не возымели эффекта, даже плакал.
Разговоры их неизменно сопровождали фоном соревнования по боксу или боям без правил, так получалось лучше отвлекаться от всего. У Валерии голова кругом от всего этого шла, но она чувствовала, что гордиевы узлы приближаются к своей вольной или невольной развязке.
Теперь ее хотя бы ни в чем не обвиняли. Она не ошибка! Она — человек, который имеет право на свое мнение, имеет право на свой выбор. На свою жизнь, в конце концов. Хотя взросление — это не только свобода, но и огромная ответственность, лабиринт выборов, среди которых важно отличить верный от тупикового.
— Упрямый, — фыркнул Король Кошмаров, когда отец в очередной раз ушел, не понимая, почему дочь не призывает сохранить их шаткий брак.
— Вот эти разговоры прошу не подслушивать. Это семейное дело! — возмутилась девушка.
— Семейное-семейное… Сколько я таких видел, — махнул рукой Король Кошмаров, точно древний старик.
А на следующий день к Валерии на работе пришла уже знакомая девочка, на этот раз не заплаканная. То ли по наитию, то ли по школьным слухам, но она прибыла благодарить именно психолога, рассказав, что обидчики большее ее не достают, а объект ее неудачной любви даже извинился. Конечно, они не остались друзьями, да и разбитое сердце не пластырем склеивается. Но хотя бы каждый поход в школу больше не напоминал сдерживание неравной атаки в узких окопах. Девочка уходила и улыбалась, Валерия улыбалась ей в ответ, впервые чувствуя вкус победы. Нет, вручение аттестата и диплома — это все ради одной себя. Здесь же она сражалась незримо во имя другого человека. И победила. Ни с чем несравнимое ощущение легкости бытия.
— Пришло время, — кивнула она Королю Кошмаров, присутствие которого почему-то не рассеивало ликования. Валерия испытывала по отношению к нему чувство благодарности: их план сработал именно так, как она задумала.
— Помни о цене. Я ничего не делаю просто так, — усмехнулся он, но девушка только кивнула.
— Я знала, на что иду. Так надо.
На следующий день к ней снова пришел «красавчик класса» и теперь выглядел выспавшимся, отдохнувшим, но крайне удивленным. Он видел нормальные сны, впервые за долгое время. Валерия сочла, что отныне он усвоил урок, кошмары четко связались в его сознании с фактом травли.
«Что ж, если бы так удалось спасти кого-то еще, я согласна терпеть страх. Это новое чувство его с лихвой компенсирует», — задумалась впервые девушка, прислушиваясь к своему сердцу, а оно почти пело.
Когда мальчишка ушел, Валерия просияла, обращаясь к Королю Кошмаров:
— Спасибо.
Она до последнего опасалась, что Бугимен обманет ее, продолжит насылать кошмары без надобности, из беспощадной забавы. Но он сдержал обещание.
— Я свою долю получил, — скромно напомнил он, точно не желая признавать, что сделал что-то полезное и, в целом, незлое.
— Ну, как видишь, закон равновесия сработал, — кивнула Валерия. — Кое-кому полезно видеть кошмары. Пока в этом мире есть зло, кошмары могут стать чьим-то неплохим наказанием. Кстати, я на выставку иду.