На следующий день она вновь улыбалась после работы, однако все в ней буквально бунтовало, но парень оказался такой ласковый и обходительный, что любая резкость выглядела бы крайне бесстыдно грубо в ее случае. Ей впервые кто-то заинтересовался, а не она нашла кого-то от всепоглощающего отчаяния. Она старательно уговаривала себя, что любит его, хотя ничего не чувствовала. Вроде бы так положено, вроде бы можно себя уговорить и жить, как все.
В этот раз они пошли до кафе, как и договорились. Вскоре Валерия тянула задумчиво через соломинку переслащенный латте, односложно отвечая на несмешные шутки и цитаты из каких-то популярных сериалов. Парень слушал малознакомых ей исполнителей и плохо разбирался в чем-то, кроме своего предмета. Ему нравились походы, еще немного искусство фотографии. В целом, все.
Валерия не представляла, о чем говорить; о себе она даже не ведала, что рассказать. Она как будто не существовала, не запоминала свою жизнь. Внутреннее все паниковало, и она умоляла себя не думать о крае подоконника в качестве вернейшего решения всех жизненных дилемм. А он возникал навязчивой идеей. Латте застревало в горле, казалось, она меньшую оторопь чувствовала в присутствии Короля Кошмаров. Да что там говорить… Она уже привыкла к тому существу, которое не просило, в целом, ничего.
Здесь же все выстраивалось так правильно и чинно, с такими намеками на далеко идущие планы, что вскоре Валерия от каждого слова вздрагивала, представляя, как через пару лет начнет сама кидать телефоны, целясь в голову будущему мужу. А как иначе? Хотя в ее случае по-другому: она на подоконник будет каждый раз вскакивать, усиливая творящийся вокруг бедлам. Дурная она, неправильная, наверное. Вот и не желала других мучить, отгораживалась от них.
Новый ухажер вызвался все-таки проводить ее до дома, однако стоило им выйти из кафе, как в обезлюдившем переулке сгустилась мгла. Фонари, беспорядочно замигав, погасли.
— Что за?.. — пугливо озирался парень, Валерия же не двинулась с места, уже подозревая, что вокруг них происходит. Впрочем, изменить что-то — не в ее силах. Ее же «рыцарь» испуганно вопрошал у сделавшейся непроницаемой темноты:
— Кто здесь?
Он совершенно растерялся, неуверенно двигаясь вперед, точно забыв о спутнице, однако попятился, когда навстречу ему вышли четыре лошади с горящими глазами. Мрак сгущался, напитываясь новыми красками, пенился, точно края латте, и переливался. Привычный страх сковывал Валерию, она спокойно принимала его, как нечто неизбежное. Он не мешал жить, он не сравнивался с той паникой, которую она пережила накануне перед заведомо провальным свиданием.
— Это розыгрыш такой, да? — дрожал всем телом парень. Губы его побелели, на лбу выступила испарина.
Наиболее плотный сгусток черного тумана смерчем приблизился к нему, и из него показался Король Кошмаров, который совершенно несерьезно шикнул:
— Бу!
— Чудовище! — размахивая руками, полетел прочь молодой учитель, забыв о своей спутнице. Спотыкаясь и скользя на колдобинах, он вылетел на освещенный проспект, скрываясь в неизвестном направлении. Валерия дала себе слово на следующий день узнать, все ли с ним в порядке. Но от происшествия ее разбирал горький смех. Вот и все, вот и пришло ее решение: в критической ситуации о ней забыли напрочь, как в самом плохом дешевом фильме ужасов.
— Так я и думала, — вскинула брови девушка, глядя на Короля Кошмаров, который беззвучно упоенно смеялся, теребя коней за гриву. — Ну и что это было? Ревность?
— Ревность? О чем ты? Смешно! — отмахнулся Бугимен, сверкнув глазами в сторону девушки. — Нет, он бы помешал мне…
— Изводить меня, — окончила фразу Валерия, скрещивая с претензией руки.
— Да, именно так.
— Ему теперь психологи будут доказывать, что ты примерещился. Или он сам себя убедит, — ухмылялась она с не меньшей насмешкой, рассеяно поглаживая чешуйчатую гриву одного из коней. Как оказалось, ее кошмар представал не в виде лошади, и не в образе монстра. Город, бесконечный серый город… Ее кошмар — лабиринт этой жизни.
— А ты жестокая, если смеешься над ним, — сощурился Бугимен оценивающе.
— Да нет, так всем будет лучше, — отвернулась порывисто Валерия. — Мне просто воспитание не позволяет вовремя сказать это «бу». Так, может, с другой будет счастлив.
Улыбка исчезла с лица Короля Кошмаров, скорее появилось легкое непонимание. Похоже, он надеялся так вымотать ее, ввергнуть в еще большую бездну отчаяния, но своей выходкой только успокоил в какой-то мере.
Внезапно тьма рассеялась, вернее, загорелись фонари, черные лошади захрапели и взвились на дыбы.
— Ты напал на человека, Бугимен! Это уже переходит все границы!
Знакомый голос донесся сверху, с фонарного столба, между которых любил прогуливаться Хранитель Веселья, оставляя иней на проводах.
— Джек Фрост! Давно не виделись, дрянной мальчишка! — осклабился Король Кошмаров, повелительно раскидывая руки, но явно готовясь атаковать, концентрируя вокруг ладоней черный песок. Джек тоже сразу же схватился за посох, вызывая льдисто-белое свечение. Первое заклинание прорезало воздух яркой вспышкой, столкнувшись с бурей черного песка и стрел.
Валерия с опаской попятилась, прижав ладони ко рту, чтобы не закричать. Перед ней разворачивался самый настоящий поединок магов. Она по счастью не сталкивалась в своей жизни ни с криминальными разборками, ни с иными опасностями подобного рода. Помнила только из курса ОБЖ, что нельзя лезть под пули и смотреть за происходящим, будто из засады. Лучше всего лечь лицом вниз, чтобы показать свою непричастность к сторонам конфликта. Однако вряд ли это был тот случай. Оба прекрасно знали, кто она.
Ледяная стрела прочертила ночь, резанув вдоль предплечья Короля Кошмаров, потекла черная кровь, терявшаяся в материи одеяния. Зато магия тьмы не заставила себя ждать, ударив Джека в грудь, опрокинув и закружив столь неистовым вихрем, что маг едва не улетел прочь, уцепившись крючковатой палкой за фонарный столб, но отважно и сосредоточенно кинулся вновь в гущу сражения.
«Не сражайтесь… Я не хочу, чтобы вы оба страдали. Не сражайтесь, чтоб вас всех!» — с гневным испугом умоляла Валерия, неспособная желать удачи ни одной из сторон, как и дома, пусть здесь номинально существовало четкое разделение света и тьмы.
Она отпрянула, скрываясь за одной из черных лошадей, однако воплощенный кошмар ринулся в атаку, оставляя ее совершенно беззащитной. Вернее, Джек Фрост как раз прилетел ее защищать, как и обещал. Но он не догадывался о том, какая игра шла за кулисами, какую сложную схему взаимных обид и недомолвок они уже успели выстроить с Королем Кошмаров. Хотя, конечно, учитель географии не заслужил, так что Бугимена совершенно справедливо осуждали. Впрочем, тот парень просто по несчастливой ошибке «удостоился» несчастливой встречи с таким существом, как Валерия, с ней, с ошибкой. Или как еще себя назвать?
Ледяной посох и призрачный меч тьмы скрестились в стремительном выпаде, Бугимен озлобленно декламировал:
— Зря ты не стал моим союзником, зря! Холод и тьма — истинные правители этого мира.
Магия сверкала и рассыпала многочисленные искры, оба оказались невероятно сильны. В переулке по странному волшебству не прибывало людей, впрочем, они бы едва увидели развернувшуюся картину. А вид открывался уже более чем пугающий: то там, то здесь возвышались шипастые пирамидки, напоминавшие дикобразов, сотканные из взаимно уничтожающихся зарядов магии, с каждым разом их размах возрастал.
Валерия лавировала и скрывалась между ними, однако ледяные стрелы едва не задели ее пару раз по неосторожности. Бугимен же наступал на Джека со всей возможной яростью, точно испытывал себя. И самодовольство, написанное на лице, подсказывало, что мощь его не только восстановилась, но и неумолимо возрастала.
Он отбросил Джека, ударив подло в грудь, лицо парня исказилось, когда он летел кубарем, едва не выронив верный посох. Валерия в милосердном порыве бросилась в сторону, куда упал Хранитель, но он уже уверенно поднимался, не позволяя себе проиграть, но с непривычным укором бросил ей громко: