Захотелось срочно под душ! Клянусь, Огинский попал не в самую хорошую компанию.
Оставив его сарказм без внимания, я вернула взгляд к Демиду.
— Если бы это не было важно, я бы не пришла.
Огинский кивнул. На его губах застыла улыбка. Не из рода тех, когда рады видеть и хотят обнять старого друга. Из рода тех, когда нужно держать лицо, а хотелось бы удавить голыми руками.
Он молчал. И с каждой пройденной секундой обстановка накалялась. Я уже было подумала дать заднюю, и по тихой грусти смыться на первый этаж. Пусть уж лучше отлучившийся с поста бодигард выведет меня из клуба, чем я разочаруюсь в Демиде. А мне, почему-то, казалось, что именно так и будет. Слишком чужой он стал. Будто незнакомец.
— Иди сюда, — наклонился, сокращая дистанцию между нами. Его пальцы коснулись моего запястья. Дрожь пробежала по телу. Не успела опомниться, как оказалась на его коленях. Точно также как и тогда, в парке аттракционов. Он обвил мою талию рукой, крепко прижав к себе. Сделал это так по-хозяйски, словно держать меня у себя на руках для него в порядке вещей.
Мои щеки запылали. Они все смотрели на нас!
— Излагай, Белка, — сделал глоток алкоголя, возвращая ко мне взгляд.
В глубине души я чувствовала, что-то не так. Он сейчас будто волк, накинувший овечью шкуру. Но мне так хотелось верить, что Демид поможет! Что он, на самом деле, рад меня видеть и ему приятно меня обнимать.
— Так, что там нужно от меня?
Я сделала глубокий вдох. Голова закружилась.
— Мне нужны деньги.
Выпалила и замерла. На протяжении секунды он молча пялился на меня. А потом засмеялся. Все остальные подхватили веселье.
— А я то думал, такая сладкая малышка должна быть светлой душой, не падкой на бабки! — проговорил тот самый голубоглазый здоровяк. Сидит пялится на меня из-под полуопущенных ресниц. Наглый такой, раздевает меня глазами. Сволочь!
— А на что падкой должна быть? – усмехается Мирон. – На его член?
Все закатываются диким ржачем. А я поворачиваюсь к Демиду, понимая, что моя ненависть к нему равна желанию сбежать отсюда. И я бы так и сделала. Только еще и в лицо его наглое плюнула, чтобы опомнился ото сна. Вот только деньги мне больше неоткуда получить. И за них я даже готова позволить им унижать себя.
К Огинскому подходит та самая шлюха. Ее руки ложатся на плечи парня. А он и не гонит ее никуда, будто так и надо.
— Исай, нравиться малышка? — произносит это, а сам с меня глаз не сводит. И взгляд такой ледяной, что кожу обжигает.
Я пытаюсь подняться, а он в ответ только сильнее талию мою сжимает.
— Сиди, — глазами приказ.
— Ничего такая, я бы повеселился, — отвечает здоровяк.
Я понимаю, что он и есть Исай.
Демид улыбается довольно, демонстрируя ту самую ямочку на щеке, которую я всегда так любила. А сейчас смотреть на нее по-особенному горько.
— Сколько денег нужно?
Сглатываю. Мне страшно от такого Демида. Он делает мне больно, унижает. Но я вспоминаю о Мирке, и о том, что ей никто не поможет, кроме меня.
— Восемьсот тысяч.
Он кивает.
— Погоди, – наконец-то выпускает меня.
Я отхожу на шаг. А он поднимается с дивана, и вытаскивает спортивную сумку из расположенного рядом шкафа. Открыв ее, достает пачку денег. Бросает ее на диван. Заворожено смотрю на банкноты.
— Там чуть больше, чем тебе нужно.
Знаю, это всего лишь первый платеж. Но он позволит ей уехать и начать лечение.
— Спасибо, — я было тянусь к деньгам, но он перехватывает мою руку. Сжимает запястье, касаясь смуглым пальцем моей бледно-молочной кожи.
— Расклад такой, Белка. Я и Исай трахаем тебя в эту ночь. Любая фантазия, любой наш каприз. Утром ты уходишь с этими бабками.
Такой грязной себя ощущаю. И вещи сестры кажутся мне как никогда неудобными.
— А ты думала, я дам просто так? По старой дружбе? — он смеется, переглядываясь с Исаем . — Нет, милая, бабки нужно отработать.
Убить во мне все хорошие чувства? У него это получилось. Унизить меня? В легкую. Но бессердечному козлу не сбить меня с пути. Мне нужны эти деньги, и я их заберу.
Я смогу с это сделать. Просто не думать и все. Утром выйду из клуба и забуду об этой ночи, как о страшном сне. А с разбитым сердцем мы договоримся. Всегда получалось.
Пуговица за пуговицей, я расстегиваю шелковую блузку. Чувствую их взгляды, они все прикованы ко мне.