Приняв это во внимание, я сказала Оллину:
— Не ври им напрямую. Я заметила, что они пользуются магией — значит, сразу определят ложь.
Оллин напрягся, как и мужчины рядом с ним. Затем он сказал:
— Понял тебя, — и когда он повернулся к остальным, те кивнули.
Спустя половину обоза, проверяющие оказались возле нас. Из телеги уже вытащили мешки и деревянные ящики, и те ровными рядами выстроились на земле перед проверяющими, но таможенники первым делом подошли к телеге, чтобы осмотреть её. Спустя минуту одна из мрачных фигур вернулась к нам, пока вторая с поразительной лёгкостью подняла телегу и перевернула её.
— Цель проезда, — без выражения, без вопросительной интонации прозвучал мужской голос. В темноте его капюшона не было видно лица, и это вызвало дрожь не только у меня, но и у всей группы. Словно под капюшоном нет человека, а только хладнокровная сущность, не знающая жалости и понимания.
Опрос проходил как разговор с роботом. После каждого ответа проверяющий останавливался, а всполохи магии из черноты его капюшона подсказывали, что слова проходят проверку. Наконец он перешёл к нам с Оллином, и мне показалось, что на мгновение меня пронзил сканирующий холодный взгляд. Жуткое ощущение.
Те же вопросы: цель проезда, что везёт, куда именно направляется, как будет сбывать товар, что собирается делать после ярмарки… Оллин отвечал без запинок, но в его позе и выражении лица читалось опасение. Безликий проверяющий повернул голову ко мне, и по коже вновь прошёл мороз.
— Цель проезда, — отдал он команду отвечать.
— Я взял её с собой, чтобы помогала по дороге, — тут же выступил вперёд Оллин, и капюшон на мгновение повернулся к нему, блеснул синим, и таможенник заговорил:
— Я обратился не к тебе. Цель проезда, — вновь сказал он мне.
— Мама Оллина попросила взять меня с собой, — сказала я чистую правду.
Всполох синего в густой черноте капюшона, и страж продолжил:
— Чем торгуешь.
— Ничем.
Синие искры.
— Род деятельности.
— Никакого.
На этот раз пауза была чуть дольше, хотя синий свет уже загорелся и погас.
— В чём заключается твоя помощь.
— Составляю компанию, — невинно ответила я и хлопнула ресницами. Ведь по сути я ничем в дороге не помогала, кроме того, что изредка мы с Оллином разговаривали, прогоняя скуку.
В этот раз синие всполохи мерцали дольше обычного, и я успела немного занервничать. Наконец проверяющий низко склонился ко мне, подставляя моему взору пугающую пустоту на месте, где должно быть лицо человека, и спросил:
— Кем приходишься ему.
— Никем, — ответила я честно, и прежде чем Оллин успел раскрыть рот, добавила: — Но его мама заботится обо мне. У меня нет родителей.
Вспышки синего света на миг ослепили меня от того, как близко человек наклонился ко мне, но затем он разогнулся и ни говоря больше ни слова, подошёл к своему напарнику, и они вместе ушли к следующей повозке.
Вздох облегчения, сорвавшийся с губ каждого из нашей группы, показался слишком громким, и мы опасливо обернулись на проверяющих. Но те ничего не заметили, опрашивая других торговцев.
Теперь надо было дождаться окончания проверки. Луна высоко светила в небе, отмеряя половину ночи, а я зябко поёжилась от пронизывающего ветра. Осталось надеяться, что обоз пропустят вперёд. Или хотя бы ту его часть, которая без проблем прошла проверку.
Глава 10
Когда проверка закончилась, ворота с надрывным скрипом и оглушительным грохотом, с каким обычно жестяные пластины сталкиваются с камнями, раскрылись, позволяя цепочке повозок ехать дальше. Я быстро залезла в телегу, и вскоре жёсткая дорога вновь повела нас вперёд.
Когда мы отъехали достаточно далеко, чтобы напряжение спало, а жуть от странных проверяющих позабылась, я спросила у шагающего рядом Оллина:
— Если вы избегаете магии, как получилось, что вы приютили Рина?
Вспомнив, как этот забавный мальчик с неожиданной изящностью, которая обычно приходит лишь с мастерством, поднял в воздух поток воды, я вновь испытала удивление.
— Это мама, — протянул Оллин с некоторой досадой. — Она, конечно, не доверяет вашему роду, но считает, что маги при хозяйстве очень полезны и облегчают работу. Говорит, была бы магия, которая позволяет печь десять лепёшек за секунду, она бы всё отдала, чтоб заполучить такую. Столько денег, говорит, сделали бы!
— Но как он к вам попал?
Оллин замолк. Я догадалась, что его поток речи про маму был ничем иным как неуклюжей попыткой увести тему в другое русло.