На этот раз ни Кара, ни Джемма смеяться не стали. На их лицах появилось смущение, а у Джеммы ещё и обида. Я недоумевал, на что она обиделась, я ведь ничего такого не сказал.
Остальное время мы провели молча. Потом разошлись: Кара пошла своей дорогой, а мы с Джеммой — своей. Я думал, как загладить вину перед Джеммой, что бы такого сказать, чтоб вернуть её настроение. Но в голову ничего не приходило.
Потом Джемма внезапно остановилась, и я понял что мы почему-то дошли до моего общежития, а не до её. Обычно я провожал Джемму домой, потом гулял по кампусу (и выслеживал тебя) или сразу шёл к себе.
Так же, молча, мы поднялись в мою комнату. Джемма сняла куртку и повесила её на крючок, а потом дошла до книжного стола и начала рыться в ящиках. Я стоял по-прежнему в верхней одежде и шапке и с недоумением смотрел на неё. Как девушки должны вести себя, обидевшись? Молчать — это понятно, но такого поведения я совсем не ожидал. Хотя, может, это и нормально. Откуда мне знать?
Джемма бывала у меня примерно раз в две недели или чаще и обычно вела себя, как у себя дома. Могла залезть с ногами на кровать, проверить, не прячу ли что-то под подушкой или какая одежда висит в моём шкафу. Но все эти действия она сопровождала какими-нибудь шутками, а вот так молча залезть в моё личное пространство — это что-то новое.
— Что ты ищешь? — спросил, наконец, я. — Может, тебе помочь?
Джемма продолжала молчать. Она добралась до нижнего ящика, где я хранил диски с музыкой и вытряхнула всё его содержимое на пол.
— Хочу узнать, на самом ли деле тебе нравится музыка Кары, — Джемма устроилась на полу и стала раскладывать диски.
Сложно было представить, как она собиралась проверять свою гипотезу. Выяснить, что я слушаю исключительно шедевры мировой классики?
На полу стали расти стопки. В первую попадала тяжёлая музыка, во вторую диски с роком 80-90-х, в третью — электроника. В конце концов, не отсортированными остались только три диска. Джемма ткнула пальцем в обложку и попала прямо в глаз изображённому на ней певцу. Я еле сдержался, чтобы не выхватить диск.
Пусть она делает со всеми остальными что угодно, но не трогает эти!
— А это ещё кто?
Все три оставшиеся диска были альбомами одного исполнителя — Сидни Дарвелла. Да, он не вписывался по жанру в мою коллекцию, которую я сам характеризовал как собрание популярных рок-групп. Во-первых, он был сольным музыкантом. Во-вторых, практически забытым нынешним поколением молодёжи. Не понятно, почему, конечно, ведь когда-то он был популярным, а сейчас, его песни можно найти разве что в чьей-то частной коллекции. Я сам купил два диска в занюханном магазинчике в Балтиморе, который через неделю закрылся. А третий — вообще нашёл, но это долгая история. На, а, в-третьих, Сидни пел в жанре кантри, что не совсем вязалось со всей остальной музыкой.
Джемма взяла диски в руки и старательно их изучила: рассмотрела замызганную и потрескавшуюся коробочку, заглянула внутрь. У меня сердце прихватило, когда она попыталась поддеть ногтями диск, чтобы вытащить из коробки.
— Знаешь, что странно? — сказала она, не отрывая взгляда от несчастного диска. — Вся твоя музыка выглядит такой новой, словно ты купил её неделю назад и сложил в ящике, даже не послушав ни разу. А вот эти — такие старые, явно заслушанные.
Да, Джемма, подумал я, из тебя получился бы отличный сыщик, ты всё правильно угадала. Правда, я слушал все свои диски, и не раз, но купил их в сентябре, когда приехал на учёбу в университет. А Сидни Дарвелла я привёз из дома, потому что не хотел оставлять его с родителями. Если мама нашла бы, то обязательно бы уничтожила. А всё остальное я купил, чтобы выглядеть нормальным. Ну, и слушать, конечно, тоже. Было бы странно, если бы кто-нибудь обнаружил у меня полное собрание сочинений И. Баха или И. Гайдна.
Да, я изначально верил, что кто-нибудь вскоре побывает в моей комнате. Ну, ладно, не кто-нибудь. Я думал, что это будешь ты.
Джемма поднялась на ноги и протянула мне диски. Кажется, она больше не обижалась.
— Давай послушаем?
Целый час мы неподвижно лежали рядом на кровати и смотрели в потолок, пока из моего музыкального центра раздавался голос любимого певца. Я столько раз его слушал, что не только выучил все до единой песни наизусть, но и они даже успели немного надоесть. В последнее время я старался включать его пореже, только по особым случаям, чтобы совсем не надоело.
— У тебя необычный вкус, — сказала Джемма, когда у меня уже затекли все части тела, и я пошевелился. — Я бы сказала, что Сидни Дарвелл для девочек. Слишком сладкоголосый, романтичный и поёт только про любовь. Но мне нравится. Можно я возьму диски послушать?