В те годы мне казалось, что ты носишь скорее то, что есть, чем то, что хочешь. Это мои родители могли позволить покупать мне каждые полгода по дорогому костюму (я быстро рос тогда), а твои, очевидно, были беднее. Но, несмотря на этот факт, я никогда не чувствовал превосходства над тобой, хотя я хотел, и было в чём. Ты всегда выглядел, вёл себя, говорил так, словно тебе в голову сам гений вкладывает остроумные мысли. А я всегда был неуклюжим простачком, инопланетянином, спустившимся полчаса назад на Землю.
С тех пор прошло вполне достаточно времени, чтоб ты мог стать богаче и позволить купить себе одежду, ориентируясь на желания, а не на цену. Зато вот в моей жизни не особенно многое изменилось.
Я гадал, кем могли быть твои родители. Работягами, весь день отдающими душу на заводе, а вечерами посвящая себя пиву на убогом заднем дворике? А кем для них был ты? Единственным сыном, надеждой и опорой или же неудобным дополнением маленькой семьи? Тогда я ещё не знал, что из родителей у тебя был только отец.
Ты всегда был загадкой для меня. Вот как, например, школьный хулиган и задира, предпочитающий больше болтаться во дворе, чем вкушать азы знаний на уроках, мог поступить в один из лучших университетов страны? За меня и то платили родители, хотя я большую часть жизни посвятил учёбе. А откуда взяться деньгам у тебя? Может быть, ты выиграл в лотерею? Или твои заслуги на театральном поприще наконец-то были оценены по достоинству?
В общем, целых две недели я не искал тебя, но думал всё равно постоянно. И вот, на календаре появилось слово «октябрь».
В тот день у меня было всего одна лекция, и я не особо понимая, как хочу провести этот день, слонялся по коридорам корпуса. Завидев вдали Джемму с подругами, я поспешил ретироваться на улицу.
Накануне Джемма что-то говорила про девичник, на который каким-то образом собиралась затащить меня. Я вроде бы сказал ей, что не хочу туда, но видимо слишком невнятно выразился, потому что после этого она уже твёрдо решила сделать это. Мне не хотелось с ней снова ссориться, поэтому я ничего не ответил, зато решил, что на выходные куда-нибудь исчезну (потом придумаю, как объясню это).
Была пятница, у Джеммы занятия тоже закончились, поэтому я испугался, что она может похитить меня и продержать взаперти до самого девичника.
Я галопом припустился по лестнице, одновременно надеясь, что девушки меня не заметили, и, сочиняя, куда я могу так спешить (на случай, если мне не удастся проскочить невидимкой).
Предположив, что первым делом Джемма направится в Вашингтон-сквер, где меня легко можно будет заметить сквозь поредевшую листву деревьев, я принял решение изменить ставший уже привычным маршрут. Я завернул за угол здания, быстрым шагом пролетел мимо общежития Джеммы и остановился только на несколько секунд, чтобы дождаться зелёного сигнала светофора. Перебежав 8-ую Ист-стрит, я скрылся в проулке между домами, воспользовавшись открытой калиткой, затем пересек ещё пару улиц. Я ни разу не обернулся и не сбавил ходу. Только когда пробежал еще несколько кварталов и оказался там, где бывал очень редко, я остановился.
Если Джемма меня не заменила и не погналась следом, то — всё в порядке — сюда она точно не пойдёт, думал я.
Я оказался в проулке между многоэтажками, было на удивление тихо и пахло сыростью. Сразу стало понятно, что из-за плотной застройки солнечный свет сюда не попадает ни в единое время суток. Моё воображение нарисовало в безлюдном месте встречу наркодилеров, размахивающих оружием и ругающихся на испанском. Здесь не было ни скамеек, ни клумб, только асфальт и мелкое битое стекло — настолько мелкое, что его, очевидно, не удалось смести дворнику.
Чуть в стороне я на самом деле услышал тихие голоса, и мне тут же захотелось убраться отсюда. Выйти к шумной автотрассе, к рядам магазинов, толп прохожих и налетающим на всех велосипедистам. Пока я думал, в какую сторону пойти, ответ появился сам собой: с той стороны, что я пришёл, раздалось щебетание Джеммы и одной из её подруг, Лорен.
О, Боже! Неужели они видели, как я удирал от них, и бросились следом? Как мне теперь на глаза показываться?
Я не стал долго думать над этой проблемой и двинул в противоположную от Джеммы сторону, искренне полагая, что попаду не в тупик. Меня пугало вероятное наличие на моём пути наркодилеров, которое внезапно могут оказаться настоящими, но я надеялся проскочить мимо них с такой скоростью, чтобы они не успеют отвлечься от своих дел. Только бы они не стали приставать и мешать пройти на глазах у Джеммы. Такой позор в самом начале учебного года — такое и в кошмаре не каждом приснится.